— Спасибо, — Кэлл взял в руки миску, приятно согревающую озябшие пальцы, и начал есть. — Ты знаешь, Орик, я определенно голоден и твоя похлебка хороша, но есть мне как будто не хочется…

— А я все думал, когда же ты заговоришь об этом, — Орик отодвинулся от своей еды и внимательным, слегла лукавым, взглядом посмотрел на спутника.

— Что ты имеешь в виду? — парень и так ел с неохотой, а тут и вовсе перестал и вопросительно уставился на мужчину.

— Неужели ты до сих пор не заметил? — еще более внимательный взгляд холодных глаз.

— Не заметил чего? — в словах парня слышалась настороженность.

— Того, что все вокруг не такое как было раньше, не такое, как в твоих воспоминаниях. Все, что ты ощущаешь кругом, потеряло былую яркость и остроту. Ветер пронизывает тебя насквозь, холодит и тело, и душу, но нет больше ощущения его величия и могущества, и страха перед его грозными ураганными порывами тоже больше нет. Свет Дневной Звезды с восходом рассеивает мрак, освещает твой путь, но больше не дарит приятного тепла, ты не чувствуешь на коже ласкового теплого прикосновения звездного лучика. Вода омывает твое тело, холодит, но не бодрит тело и не освежает душу. Вкусная еда только утоляет твой голод, но не приносит тебе такого же удовольствия как раньше. И по себе могу сказать, что вино в любых количествах не пьянит и не дает забыться, — мужчина замолчал и смотрел невидящими глазами сквозь собеседника.

— Я заметил, но не смог найти разгадки. А спросить постеснялся, а может даже и побоялся, — грустный тихий голос, в ответ молчание. — Орик, скажи мне, почему?

— Все просто: вернувшись в мир людей из Тьмы, мы оставили там часть своей души. Поэтому и все ощущения неполные, мы сами неполные, мы только часть от самих себя. Помни, мы только призраки, да у нас есть плоть и кровь, но все же мы призраки себя прежних. Только наши чувства остаются при нас, вся наша боль, любовь, ненависть, это невозможно разделить. Но здесь они становятся острее. Уже чуть было начавшая притупляться боль, опять режет сердце острым ножом. Уже остывшая жажда мести, опять разгорается внутри всепоглощающим пожаром. Нас можно ранить, но почти невозможно убить, пока мы не выполним свою миссию, а потом мы просто вернемся во Тьму на поклон Темному Лорду, — Орик посмотрел на остатки своего завтрака и откинул миску в сторону.

Кэлл привычным жестом погладил левое запястье, на котором была намотана грязная серая лента, символ ее ненависти. Когда-то удивительно красивая голубая лента для волос, теперь всегда напоминала о предательстве и о предателе.

После быстро закончившегося завтрака, наемник затянул кожаные ремешки наручей, натянул поверх рубахи и жилета короткую кожаную куртку, а плащ же наоборот свернул и запихал в сумку. Затушил костер остатками травяного отвара, и раскидал еще тлеющие угли. На пояс повесил перевязь с оружием, пристроил за спину арбалет. Собрав оставшиеся вещи в седельные сумки, подхватил седло и двинулся в сторону нетерпеливо переступающих лошадей.

Кэллу не надо было говорить, что это значит. Пора в дорогу. Он поднялся, взвалил на плечо тяжелое седло и пошел седлать лошадь. За сумками он вернется отдельно, как и за оружием, ему не унести все сразу. Когда лошади были готовы, сумки и провизия были приторочены к седлам, путники пустились в путь.

Дорога, уже целый месяц только дорога перед глазами. Города, села, гарнизоны сменяли друг друга. Как безумные они неслись вперед сквозь зной и непогоду, через леса и степь, проезжая по крупным дорогам и по заброшенным тропам, вперед к заветной цели. На встречу к человеку, предавшему своих друзей, предавшему доверие своего командира, любовь и привязанность Кэлла, предавшего свою империю. Они все мертвы, а он жив. Это несправедливо, и это надо исправить, для этого Кэлл вернулся. Вернулся из Тьмы за ним. И он обязательно отомстит, чего бы это ему не стоило. Так размышляя каждый о своем, они покрывали милю, за милей, стараясь приблизиться к цели.

Лошади шли неторопливым галопом, только так лошадь может скакать длительное время, не утомляясь, и сохранять необходимый темп. Загнать лошадей всадникам совсем не хотелось. В этой части Росинии очень редко встречались города и поселки, жизнь и так нелегка, да еще постоянные набеги Диких подталкивали людей уходить с насиженных мест и перебираться вглубь страны. Взамен павших лошадей просто негде будет взять новых и придется идти пешком, пешком по бескрайней степи до ближайшей деревни, а может и города. Это время, которого и так нет. А до крепости еще приличное расстояние. Надо беречь силы и беречь лошадей.

Прошло уже несколько часов в пути, болели ноги, бедра, ныла спина и руки, Кэллу нужна была остановка. Это сейчас он уже немного освоился с постоянным пребыванием в седле, а тогда месяц назад это была просто пытка. Он, конечно, умел держаться в седле, его этому учили с детства, но живя в высокогорной крепости, было очень мало возможностей прогуляться верхом. Поэтому, хоть Кэлл и держался в седле уверенно, назвать его выносливым тренированным седоком было нельзя.

Месяц назад, оказавшись во плоти и взяв под уздцы великолепную лошадь, Кэллу казалось, что он за одну ночь способен проскакать полстраны и найти Рэймонда Коула. Но действительность быстро спустила парня с небес на землю, первый день не принес собой ничего кроме разочарования и боли, ужасной боли в мышцах. Он не слез с лошади, он с нее свалился прямо на землю. Ноги его не держали, да и руки постоянно дрожали после многочасового напряжения. Было такое ощущение, что его жестоко и методично избивали, в его теле не осталось ни одного места, не отдающего болью при малейшем движении. Орику тогда пришлось поднимать его на руки и укладывать на импровизированную постель, кормить практически с ложечки и, ворча, разминать ноющие мышцы. После такого Кэллу необходимо было время на отдых и восстановление сил. Как бы парень не сопротивлялся, Орик взвалил его поперек седла и крепко привязал. Сам же ловко вскочив на свою лошадь, взял под уздцы лошадь попутчика с живой поклажей, и в таком виде они отправились в ближайший город.

У входа в небольшой трактир на окраине Кэлл потребовал снять его с лошади и дать войти внутрь на своих ногах. Увидев воинственный настрой парня, полное решимости лицо с яростно горящими глазами, Орик решил с ним не спорить. Он быстро отвязал своего попутчика, снял его с седла и поставил на ноги. Какой там идти, парень даже стоять без поддержки не мог. Весь его запал пропал, гневная тирада так и не слетела с губ, он сразу сник. И когда Орик взвалил его себе на плечо как мешок, только тихо сказал: