Так вот, едва они родились, тут же сцепились в драке, имя которой Первая Битва, ибо до этого Свет с Тьмой не могли сражаться, как это делаем мы, но лишь противоречили друг другу, если так можно выразиться. Энергия, что образовалась в момент столкновения двух первородных аспектов, была столь огромной, что уничтожила кусок самой реальности, обнажив частицу первозданного Ничто, которое в свое время заполнили Тьма со Светом.

Невообразимый умом смертного взрыв потряс мироздание, потоки противоположных энергий, стремясь уничтожить друг друга, клубились и вращались, в конце концов превратившись в те планеты, которые мы видим сейчас. Все, что существовало до этого, было непригодным для жизни кого-то, вроде нас. В провал реальности юркнули духи Бездны, а так же непостоянная и горячая энергия, что пульсировала на стыке Света и Тьмы. И из всего этого бульона несовместимостей родился Мивр Серокрылый, аспект Жизни; подлинной, ошибающейся, любящей. Чистые абсолюты, Нокшангх и Асфель не смогли вынести присутствия Мивра и растворились. Мивр взмахнул своими крыльями, и разнес по вселенной энергетические следы двух драконов, а так же завихрения энергии, образовавшейся от их ударов.

Сорвавшиеся с серых крыльев Мивра чешуйки порождали жизнь везде, где оказывались. Свет, Тьма и Хаос, ну, та третья сила, рожденная на стыке, тут же начинали сражаться за право владеть этой жизнью, ибо сами не были способны породить что-то настолько сложное и прекрасное, настолько противоречивое. Считается, что, не имей они соперников, существа, населявшие планеты, мгновенно бы порабощались, но, поскольку Свету всегда противостояла Тьма с Хаосом, и им, соответственно, ну вы поняли, у живых существ появился шанс. Сама Жизнь воли не имела; это наиболее глубокая и загадочная из всех аспектов, если задуматься; и существам пришлось справляться самим. — Гектор с трудом сглотнул, и потянулся к кружке.

Игроки заслушались, погрузившись в глубины собственного разума, пытаясь вообразить масштабы описываемых событий. Последние кусочки сочной говядины исчезали с их тарелок.

— Это то, что известно. Историю нашей планеты знают лишь посвященные, я ее, разумеется, не знаю. Но одно люди вроде меня знают точно: есть представители Света — паладины, Тьмы — вампиры, некроманты и прочая гадость, и Хаоса — демоны.

— А что такое Великий Зной? — Спросил пиромант.

— На самом юге Аманри экватор пересекает огромная расщелина, куда в доисторические времена угодила чешуя Мивра. Ее дно — глубочайшая точка планеты. Расщелина эта находится на дне Голубого океана. Однажды пироманты разозлили духов огня, и те, пользуясь силой раскаленного ядра нашей планеты, начали испарять океан. Видимо, там стало невыносимо жарко, и южанам пришлось бежать. Мы — их потомки.

— Чем разозлили-то?

Гектор глотнул еще пива.

— Никто точно не знает. Ну, из-за чего злятся боги? Из-за того, что им изменяют. Может, они начали изучать темные искусства, или связались с демонами, а может, просто с другой стихией, кто их знает. Сейчас такого, конечно, нет; люди стали гораздо дальше от источников своих сил. Рядовые маги больше не знают имен своих покровителей.

— А ведь лорд использовал огненную магию, хоть и демон — Заметил Руд, кивнув Ноэлю.

— Говорю же, сейчас такого нет. Боги извратились, грань между их силами постепенно исчезает. Демонический огонь — так и вовсе старинная тема. Это не тот же огонь, которым управляют люди; у них свой, более древний.

— А-а, — понимающе протянул Руди.

— Да… — Трактирщик сделал жест проходившей мимо Си, и девушка принесла сигары. — Будете? — Пробубнил он, закусив одну меж зубов.

Мечник поднял руки, а пиромант не отказался.

— Так… — Мужчина похлопал себя по жилету, но Руд опередил его, зажгя сигару щелчком пальцев.

— Ммм, — тянулся Гектор, — благодарю.

Над их столом появилось облачко сизого дыма.

— Так вот, к чему я это все. Растекся тут по древу, понимаешь. — Продолжил мужчина. Одной кружки пива для него было явно маловато, но вечно напряженное лицо разгладилось, а на небритых щеках даже проступил румянец. — Ай, после создания мира история обо мне покажется скучной. Я северянин. Наша страна не поделила с Аррелионом какой-то клочок земли, я даже уже не помню, как те места звались. Там что-то было, конечно же; за простую неплодородную землю кровь никто проливать не будет.

Родом я из глухой деревни, на жизнь зарабатывал кузнечным ремеслом. Жена у меня была. Так вот, после войны не стало моей деревни, и еще пары других. Это был один из первых за долгое время прорывов демонов в наш мир. К счастью, я нашел Си среди горстки беженцев, ее спасла соседка. — Он сдавленно икнул, — но ведь разговор о том, откуда я знаю о демонах, верно? Так вот, потом мы, получив подкрепление из корпуса Света, прочесывали округу и нескольких демонов смогли взять живьем. Паладины их крутили, а я наслушался говора.

— Э-э, так, погоди. — Ноэль почесал лоб, — У демонов есть свой язык, я правильно понял

— Ну конечно.

— И его знали паладины, а для тебя это был просто набор звуков?

— Да. Ну, не все паладины, у них есть специальный, если так можно выразиться, демонолог. Вот он умеет разговаривать.

Ноэль покосился на пироманта, который тоже сидел, задумавшись.

— Но демоны ведь знают человеческий язык?

— Высшие — да. Они, можно сказать, полиглоты. Знают все языки нашего мира.

Ноэль хмыкнул, вороша вилкой остатки еды. Руд дыхнул дымом.

— Ну а почему тебя так напрягают их имена? — Спросил пиромант.

— Не надо. Никто не знает, где и когда они могут появиться. Они чувствуют, когда их зовут.

— И могут появиться здесь?

— Могут, — мужчина трижды стукнул по столу и выплеснул остатки пива через плечо, чуть не облив проходящего мимо старичка.

— Мы видели высших демонов, Гектор. Вот как тебя сейчас.

— И остались в живых? — Ухмыльнулся трактирщик.