— Мы поговорим там.

Кантор побежал к дверям. Он распахнул их и помчался по широкой поверхности, сделанной из каменных блоков, не останавливаясь, пока не наткнулся на балюстраду на внешнем крае. Смутившись, он решил проконтролировать дыхание. Дакми слишком быстро оказался рядом, он уперся бедром в каменные перила и посмотрел на лицо Кантора.

— Итак, — произнес Кантор, стараясь чтобы это прозвучало нормально, — ты закончил то, чем был занят?

— Да, — Дакми положил руку на плечо Кантора. — Я заказал для тебя питье. Это поможет тебе восстановиться.

Кантор повернулся, чтобы посмотреть на него. Вместо обычно строгого выражения на лице, его наставник Дакми сейчас выглядел обеспокоенным и сострадательным, так выглядит целитель у постели больного.

— То, чем я занимался, дало мне понять, что вызывает у тебя такие страдания. И да, теперь я знаю.

Кантор стиснул зубы.

— Глупый страх.

— Страх возникает, потому что никто не понимает, что происходит, когда ты оказываешься рядом с карандашами.

— А ты понимаешь?

Дакми кивнул с уверенной улыбкой, сделавшей выражение его лица мягче.

— Вот твой напиток.

Он указал на слугу, который нес поднос, затем взял и предложил высокий стакан с пузырящейся прозрачной жидкостью Кантору.

Кантор взял стакан и немного отпил, наблюдая, как слуга уходит.

— Напиток хорош, — прокомментировал парень после того, как мужчина вернулся в дом.

— Да, и он успокоит твои нервы. Давай присядим.

Несколько столов и стульев придавали нужный комфорт. Посвященные часто учились здесь, и иногда обедали на улице.

Дакми терпеливо ждал, пока Кантор медленно допьет и тем самым восстановит самообладание. Когда стакан опустел, Кантор поставил его на стол, сложил руки на коленях и повернулся, чтобы сосредоточиться на наставнике. Он надеялся, что исцеление этого человека коснется его, и он избавится от этой раздражающей реакции.

— Что это? — спросил он.

— Подарок. Письменные принадлежности… ну, из-за отсутствия лучших условий они шепчут тебе.

Кантор вздрогнул. Это было безрассудно. Он никогда не слышал никаких слов от карандаша. Ни одна ручка никогда не разговаривала с ним.

Дакми поднял руку, чтобы оборвать возражения.

— Ты не научился слушать, поэтому не слышишь, что они говорят. Ты был измучен этим чувством и делал все возможное, чтобы блокировать их влияние, и тем самым невольно продлил свое страдание. — Он кивнул в сторону дома. — Я принесу сюда карандаш и бумагу, и ты сможешь поэкспериментировать со своим подарком. Как только поймешь, то больше не будешь окружен страхом.

36. Шепчущие ручки и свистящие стрелы

Кантор расхаживал туда-сюда, ожидая возвращения Дакми. После двадцатиминутной прогулки он остановился и осмотрел местность. Садовник работал на дальнем краю газона, но Кантор больше никого не заметил. Хорошо. Он не хотел свидетелей этого эксперимента. Часть его стремилась спрятаться в темной комнате в вильте. Но по своему опыту он знал, что столкновение с пишущим инструментами в четырех стенах заставляло его выходить из себя. Быть снаружи было лучшим вариантом.

Двери в кабинет Дакми открылись, и появился целитель с бумагой и карандашом в руках. Кантор взял себя в руки.

Дакми сел за стол и положил письменные принадлежности. Легкий ветерок приподнял бумагу, поэтому он положил на нее одну руку.

— Хочешь стоять или сидеть во время первой попытки?

— Стоять.

— Хорошо. Стой там, где стоишь, пока я не объясню, что делать.

Кантор облизал пересохшие губы и кивнул.

— Я написал предложение, пока был внутри. Энергия моих движений впечатлила этот карандаш. Когда возьмешь карандаш в руку, то талант придаст энергии форму. Нужно только прижать кончик к бумаге и позволить этой энергии направлять руку.

Дакми протянул карандаш, чтобы он взял.

— Держи его нормально.

Кантор вытер ладони о штаны и шагнул вперед. Он почувствовал движение энергии, но оно было под контролем, лишь один импульс без других, пронизывающих основной поток. Взяв у Дакми карандаш, он подошел ближе к бумаге.

Дакми мягко заговорил.

— Сделай большие расслабляющие вдохи и выдохи.

Кантор подчинился.

— Хорошо. Теперь ослабь хватку.

Парень так и сделал. Он продолжал дышать в успокаивающей технике, которую они использовали, когда проходили «Арай Анона Яра».