— Почему же ты не пришел и не передал послание, как положено гонцу?

— Хотел еще пожить…господин.

— Жалкий слизняк! — Рихард брезгливо поморщился. — Будь у тебя хоть толика смелости, ты бы сделал как велено. В моих землях гонцу обещана неприкосновенность, чего не скажешь о разбойниках.

Стражи потащили прочь воющего от страха пленника. Толпа глумливо засвистела. Трусов ненавидели не меньше грабителей. Разбойник отчаянно брыкался, кусался, выл как животное, чувствуя, что жить ему осталось считанные минуты.

Эсвик предусмотрительно заменил пустой кувшин полным и налил герцогу медового напитка. Рихард пригубил прохладный кисло-сладкий мед из кубка, размышляя, а не сделать ли перерыв, но вот новый проситель склонился в глубоком поклоне… Отдых пришлось отложить.

После собрания Нивар не дал Рихарду сбежать и таким образом избежать неприятного разговора. Рыжий великан, скрестив на груди руки, преградил выход, как только просители покинули зал. Страж буравил герцога тяжелым взглядом. Даже четверка быков не смогла бы сдвинуть его с места.

— Ты знал о Беррисе? О флоте, высадке?

— Да, — просто ответил Рихард.

— И когда ты собирался мне рассказать? — насупился Нивар.

Рихард в молчании развел руками.

— Мы все силы стянули на север, — с укоризной напомнил глава стражей, — а теперь нам нужно защищать еще и юг.

— У нас слишком мало людей, чтобы их разделять. Пусть стоят на севере, сдерживая Йохана, а войско Берриса встречу я… — герцог старался, чтобы его голос звучал уверенно. — На юге места подходящие, если помнишь. Рыжая топь. Была, есть и будет могилой для многих.

— А что собираются делать знатные господа Золотых полей? Все эти наглые бароны, вскормленные Фридо? Неужели они вручат свои земли островитянам?

— Даже если они дадут хоть какой-нибудь отпор, Ульвар только увеличит войско. Я же рассказывал тебе, как он превращает бывших врагов в своих сторонников. Гонец от Берриса упомянул, что его подельников пытали водой — уверен, вода была морская, предусмотрительно привезенная из Холодной крепости.

— Все жители юга в опасности… Теперь понимаю, — кивнул Нивар, — почему у нас было так мало беженцев оттуда. Армия Берриса будет расти. Пройдет немного времени и все кроме нас станут обращенными. Проклятое колдовство!

— Я тоже так могу.

— В самом деле? — Нивар невольно отшатнулся. — Или ты решил посмеяться надо мной?

— Это правда, — спокойно ответил Рихард. — И для этого мне не нужно никого ничем насильно поить, — и видя немой вопрос в глазах друга, продолжил, — но делать этого не стану, потому что после такого вы не будете прежними. Я могу сделать вас полностью послушными моей воле, но это будет уже не жизнь. Нет, исключено.

— Но если это поможет нам выстоять, — от напряжения в горле у стража пересохло, — я готов. Обрати меня!

— Было бы нечестно обречь хорошего человека на подобное.

— Мне лестно, что ты считаешь меня хорошим человеком.

— Более того, я обещаю, что когда пробьет твой час, я запомню все, чем ты был.

— Я… — Нивар закрыл глаза ладонью на миг и облегченно выдохнул.

Только что ему была обещана высочайшая награда. Если Безмолвный герцог намерен запомнить тебя, то значит все, чем ты был, сохраниться навечно. Не только память, как у прочих похороненных в топи, но и чувства, мечты, сокровенные желания. Нивар был в шаге от бессмертия. Рихард делал такие щедрые подарки только самым достойным людям.

— Тебе не показалось странным сегодняшнее послание? — Рихард сменил тему, желая отвлечь Нивара.

— Если подумать как следует, то в нем не было смысла. Зачем предупреждать врага о своем приближении? А если он хотел уязвить тебя, то почему не проследил, что послание точно будет доставлено? Он доверил свое слово мелкому негодяю.

— Его посылал не Ульвар.

— Хм? — глава стражей вопросительно изогнул бровь.

— Да ладно тебе, Нивар! Ульвар бы никогда не опустился до столь посредственных угроз и уж точно не назвал бы Берриса великим. Это неуклюжая самодеятельность его сына, а он не слишком умен. Похоже, Ульвар не стал его обращать. — Рихард пожал плечами. — Странно, что эта участь его миновала, ведь Йохан, перед тем как принять командование войском севера, прошел добровольное обращение.

— Йохан или Ульвар, не знаю, кто именно из них, как военачальник оказался неплох, — признал Нивар. — Не дает расслабляться. Я знал, что островитяне опытны в разбое, но вести в бой отряд и командовать большим войском — это не одно и тоже. Рихард, что с тобой? — он растормошил застывшего герцога. — О чем ты задумался?

— Возможно, — Рихард поднял указательный палец, — Ульвар не обратил Берриса не потому, что не хотел, а потому что не смог. С детства Беррис был на особом счету — его считали священным ребенком, избранным богами. Такие дети рано умирают. Чтобы его защитить, ему набили татуировки, расписав именами богов все тело. Одна из них заключала в себе имя Иномаха — морского змея.