Итак, медосмотр я успешно пропустила. Но не за горами маячил вопрос о сексе с моим парнем, и это стало очередным поводом для страха. «Он обнаружит, что я не девственница!». Вот как звучал этот страх. Я была очень изобретательной девушкой, и сочинила целую историю о том, как ездила к тётке в Подмосковье, и там прожила бурный роман с красавцем на мотоцикле. (К слову сказать, красавец и правда был, пролетал мимо меня по улицам Королёва на своём байке, на бешеной скорости, не давая мне возможности с ним познакомиться). Роман в моем сочинении был страстный, бурный, и лишил меня девственности. А после подруга из Подмосковья прислала мне письмо, в котором сообщалось, что мой бойфренд погиб в Афганистане, куда ушёл служить в армию. Цинично? Да. Но я никогда не отличалась особой чистоплотностью в делах. Я спасала свою репутацию. И мне было плевать на детали. Меня не очень волновала цена. Роман с парнем, впоследствии погибшим на войне, был неизмеримо приличнее, чем изнасилование на озерке чужим взрослым мужиком. Неизмеримо. Бездна пролегает между двумя такими историями. И вот, запасшись таким прекрасным и печальным алиби, я грустно сообщила Гоше, что так получилось… не девочка я уже. Не знаю, чего я ожидала своими куриными мозгами, но добилась только того, что приблизила нашу сексуальную связь. Точнее, пока претензии Георгия на неё. Ну, конечно. Не целка уже, чего ждать-то?

Это было непростое время. Я не ожидала такого напора. Ну, дура малолетняя, что сделаешь. Мне совершенно не хотелось никакого секса. Ни с Гошей, ни с кем-либо ещё. С другой стороны, мои юношеские чувства к тому моменту разрослись до размеров баобаба. Я боялась потерять Гошу. Все остальные претенденты на то, чтобы быть моими парнями, почему-то блекли по сравнению с ним. Эта история со мной всю жизнь. Есть выбор, но я почему-то выбираю самое сложное и неудобное для себя. Подчас, вообще выбираю плохое и страшное. Но, блестящее с виду. Думаю, всё от того, что глубоко внутри я себя не люблю. Не считаю достойной. А тогда не считала и в помине. Я жила с грязным осадком на раненом сердце, и в принципе всё было ясно: хочешь – не хочешь, придется дать. А чего ты хотела? Ты порченный товар. Кто будет с тобой церемониться? Примерно так. Я стала избегать Гошу, даже прогуливать школу. Но он позвонил, и вытащил меня на разговор. А я говорила, что он не отличался красноречием? Говорила. Гоша был краток и на это раз:

– Значит так. Или ты мне даёшь, или мы расстаёмся.

Дать, или не дать… вот в чём вопрос. Это такой… весьма распространенный вопрос для женщин любых возрастов. Вот мне, например, тогда чего бы и не дать – чай уже не девочка. Но за почти пять лет воспоминания приятнее не стали, и с какой-то стороны об этом даже подумать было страшно. И вот я сидела у бабушки в кабинете и страдала. Точнее лежала, и видимо не заметила, как начала подвывать….

– Чего ревем? – пришел дядька.

У меня не было отца, хотя, повторюсь, он жив и по сей день. У меня был дед. Недолго. А ещё был мамин брат, Володя. С детства я звала его по имени и на «ты». В нашей семье, – и я с этим согласна, – не принято было говорить это босяцкое «дядя». Или кого-то называть «тётя». Мама объяснила мне внятно, что родных и близких можно звать по имени, и на «ты» или «вы», как договоримся. А посторонних взрослых людей нужно называть по имени-отчеству. Поэтому мой дядя всегда и по сей день остается для меня просто Володей, вот только в отношениях разверзлась пропасть. Я расскажу о ней чуть позже. Возможно. А тогда, ещё пока мой, очень даже хороший и любящий Володя зашёл и задал мне вопрос. И я почему-то решила не врать. Ну… почти.

– Я влюбилась.

– Что? Так влюбилась, что ревёшь? – удивился Володя.

Это было как-то совсем не про меня. Всю свою жизнь я цинично высмеиваю сердечные раны. И тогда была больше как-то всё чтением занята. А тут влюбилась, да еще реву. Дядька напрягся:

– А что не так-то? С твоим молодым человеком?

– Да всё так… просто немного не поняли друг друга.

– Немного? – усомнился Володя.

– Да-да. – я вытерла сопли. Советоваться с дядькой в неполных шестнадцать, спать с парнем или нет, было недопустимо. – Всё нормально, просто чуть-чуть расстроена.

– Ты бы училась лучше. – вздохнул Володя.

Учиться я перестала в пятом классе. Школу старалась не пропускать, до такой степени не наглела. Но уроки не делала вообще. Что-то успевала сделать перед уроком, что-то списать, а иногда просто говорила учителю, глядя прямо в глаза: «Я не знаю». Кстати, я как-то то же самое выдала во ВГИКе принципиальной преподше. Не прокатило. Пришлось учить и пересдавать.

– Да, да… – вяло отмахнулась я от дядькиных нравоучений.

Мне было не до учебы. До завтрашнего дня надо было что-то решить. В принципе, логично было дать. Коль уж сама по глупости спалилась со своей не девственностью. Предварительно я надумала с Гошей переспать, но оставила до утра лазейку. Чтобы передумать. Если что. Мы встретились после уроков около его дома. Кстати, Гоша тоже был уже не девственником. Был у него какой-то там опыт на прежнем месте жительства. На встречу я пришла, ещё не зная ответа. Но, бабы – дуры. Да, да, я именно так и думаю. Даже самые умные женщины в вопросах любви бывают невозможными идиотками. Я посмотрела на Гошу, и мой внутренний маятник определенно качнулся в его сторону. Терять симпатичного парня, самого симпатичного в классе, не хотелось.

– Что ты решила? – сходу спросил Гоша.

– Может «привет», блядь? – психанула я.

– Привет… так что ты решила?

И баба-дура внутри меня дала свое согласие на секс. А лучше бы не давала, и причин тому великое множество. Во-первых, сексом, как я сейчас понимаю, это можно было назвать с большой натяжкой. Даже и тогда ощущение «что-то не то» не покидало меня.

У всех есть представление о том, как мужчины ходят в туалет по-маленькому? Им приходится держать свой аппарат в руках, а иначе они просто обоссут себе все ноги. Я уверена, что Гоша справлял малую нужду точно таким же образом, как все мужики. Потому, что я никогда не видела его с обоссанными ногами. Но во время секса он упорно не прикасался к своему органу – типа в падлу, что ли? Или, дело было в том, чтобы случайно не задеть мой орган? И то, и другое было совершенным идиотизмом. В общем, несколько минут уходило на спортивное попадание. Потом попадание свершалось, происходило каких-то несколько фрикций, потом в программе было спортивное вынимание – и за это я, конечно, Георгию благодарна. Хоть что-то он знал о сексе. В общем, за те раз десять, что мы трахались, я не залетела. Но вот это ощущение «скучно…» – оно преследовало меня каждый недолгий акт. Да, это был мой первый опыт осознанного секса, так сказать. Но я была уверена, что происходит что-то не то. Однако, влиять на это я не была готова. Возможно, на это нельзя было повлиять в одностороннем порядке?

А потом произошло логичное. То ли мне надоел скучный секс, то ли Гоша остыл, добившись своего. Но мы расстались. И достаточно безболезненно. Как и в любом неудачном послевкусии витал вопрос: а стоило ли оно того? Тогда было очевидно, что нет. Сейчас, спустя тридцать с лишним лет, я понимаю: почему бы и нет? Гоша был не самым плохим, что со мной случилось в жизни. И до, и после него, со мной случались гораздо более страшные вещи.

Прошло лето. Я, как и всегда, не испытывала недостаток внимания от парней. То лето я гуляла в автодоре. Там не было Гоши, не было больше половины наших общих одноклассников, зато были взрослые парни, послеармейского возраста. Например, Олег. Он был в меня влюблен, и вёл себя очень по-джентльменски. Я наивно хлопала глазами, как человек, который понятия не имеет, что может быть надо взрослому парню от девушки. А он верил, и просто ухаживал за мной. Для того времени и нашего совкового менталитета очень даже неплохо ухаживал. Так и прошло моё лето. Терпению Олега можно было смело ставить памятник. Поэтому, чтобы его не огорчать, я продолжала таскаться в автодор и в сентябре. Кстати, кроме маленького роста, у Олега не было недостатков. Я вполне могла бы в него влюбиться. Шестнадцать лет – время любить. Но я знала, чем в итоге всё закончится. Или продолжится – неважно. Когда тебе шестнадцать, ты девушка, и твой сексуальный опыт либо страшен, либо скучен – тебе совершенно не хочется набираться нового опыта. Мне не хотелось. А может и зря.