Когда ноги Ильи ступили на следующий пролёт, я разбежалась, и изо-всех сил толкнула его ладонями в спину. Щёлкнул сустав, и руку пронзила острая боль.

Илья полетел вперёд, глупо выставив руки. Упал, скатился по лестнице на площадку. Я подлетела к нему, и, не давая встать, начала бить ногами.

Илья не проронил ни единого звука, только пытался закрыть руками лицо. Я наклонилась, схватила мальчишку за волосы и ударила лбом о бетон. Он потерял сознание, но я и не думала останавливаться.

До того, как меня оттащили девчонки, я успела треснуть его раз пять. Илья лежал без движения.

Меня прижали к стене и не отпускали. Примчалась питалка, завхоз и Семёныч. Он выдавил глупое: «Мика…», нагнулся над телом Ильи и проверил на шее пульс.

— Живой! Вызывайте «скорую»! Бери его за ноги, тащим в медпункт.

Живой! Блять! Живой!

Я билась в истерике, задыхаясь от ненависти. К девчонкам, которые меня оттащили, не дав проломить Илье черпушку. К местному рабовладельцу Семёнычу, который торгует детьми. К Мясоедову, который считает, что закон — это он сам. К несчастной и бестолковой стране, в которой мне довелось появится на свет.

— Свяжите ей руки!

Мне замотали запястья тряпкой, скрученной в жгут. Рука горела огнём.

Семёныч взял Илью под мышки, завхоз ухватился за щиколотки. Голова безвольно болталась, из рассечённого лба на бетон текла кровь. Я очень надеялась, что у мальчишки поломана шея, и «спасатели» её до конца доломают. Надеялась, что повредила его извращённый мозг, и Илье до конца длинной жизни придётся срать под себя, пуская слюну.

Мы спустились в холл. Возле входа стояла машина полиции. Меня усадили на кресло. Со связанными за спиной руками можно было сидеть, только лишь наклонившись и уставившись в пол.

Девчонки шушукались, а ребята молчали.

Спустя пять минут появился «Петюня». Сказал:

— Развяжите!

Мои руки освободили. Правая сильно распухла возле сустава, кисть едва шевелилась.

— Можете быть свободны!

Хмыкая и огрызаясь, ребята ушли. «Петюня» присел на соседнее кресло.

— Он сказал, что сегодня меня убьёт!

— При свидетелях?

— Разумеется, нет!

— Значит, это только твои слова, — «Петюня» вздохнул. — Прямо скажем, на убийцу Илья не похож. Сын алкоголика, размазня… — он вздохнул ещё раз. — А вот ты — это дело другое!

— Я?!

— Мика, послушай… Ты была на войне. Такое меняет людей. Застрянет что-то внутри и сидит, притаившись. До поры...

— Ничего во мне не сидит!

— Сидит, и не спорь! — он заглянул мне в глаза, будто рассчитывая увидеть Тьму. — А что мы у вас наблюдаем? Злата падает из окна — а ведь ты с ней встречалась! Потом ты «случайно» видишь Илью и собаку. В момент убийства «случайно» находишь Илью в лесу. Сегодня ты на него набрасываешься, ни с того, ни с сего. Возможно, Илья умрёт…

— Хорошо бы.

«Петюня» покачал головой.

— И вот что я думаю: не многовато ли совпадений? — он стукнул пальцем по подлокотнику. — И это не всё! На кроссовках твоего лучшего друга обнаружилась почва с места убийства и кровь второй группы. Сашиной, если ты ещё не догадалась. Рисунок подошвы совпал со следами в лесу. Там только эти следы и твои. Понимаешь?

Я промолчала.

— А возле трупа, под камнем нашли нож. Твои «пальчики» на рукоятке.

Это было последним ударом, который должен был повалить меня с ног. Но я всё ещё сопротивлялась.

— Значит, я идиотка? Не могла зарыть нож или бросить в ручей? Разве не очевидно, что Илья меня хочет подставить?

«Петюня» изменился в лице и прошипел:

— Думаешь, я собираюсь ломать себе голову, разбираясь, кто из здешних выблядышей маньяк? Мне наплевать, вы все одинаковые! Сядете все! Не сейчас, так потом.

Я усмехнулась, взяв себя в руки.

— Придётся! У вас выбора нет.

Брови «Петюни» полезли на лоб.

— Что ты несёшь?!

— Ну, упечёте меня и Мурлыку. Закроете дело. Что это даст? Убийства-то не прекратятся! Приедет комиссия, которая вам тут совсем не нужна.

— Следователь из Киева уже прилетел, — «Петюня» взглянул на часы. — Завтра увидитесь. А пока что, я говорю с тобой по-хорошему, ничего не тая, — он развёл руки, показывая пустые ладони. — Илья абсолютно чист! Смывы с кожи, пробы из-под ногтей ничего не дали. А у тебя и Мурлыки…

— Он меня трогал, когда мы увиделись.

— Неважно. Дело в Илье. Нельзя убить человека и не оставить следов!

— Ему ведь никто не мешал помыться! Со щёткой! Одежду сменить! Времени было полно!

«Петюня» молчал. Я его не убедила.