— Это должно рассказать тебе кое-что о частоте, с которой мой отец спал с матерью.

— Постоянно?

Айс видел, что Сабэль реагирует точно так, как он предполагал. Такое поведение одновременно радовало и расстраивало его. Он точно знал, как она отнесется к остальной части истории.

— Ну да. Когда Гайлин родилась, отец расстроился, ведь девочки бесполезны. В его глазах она была лишь очередной нахлебницей, ведь она никогда не добавит богатства и не защитит жилище. Никогда не продвинет семью в политике и не выйдет замуж достаточно удачно, чтобы отметить нас каким-либо особым образом. В тот день, когда она родилась, он попытался убить ее.

Сабэль ахнула, и Айс увидел, как по ее лицу растекается ужас. Но он не закончил.

— Мать убедила его в обратном, у него были большие надежды быстро получить еще одного сына от нее, это заставило его сделать ее счастливой. Он позволил ей сохранить девочку, понимая, что каждый свободный момент будет занят зачатием второго сына. Но девочке не был обеспечен комфорт. Еда для нее была, только если оставались объедки.

Черт, теперь Сабэль смотрела на него со смесью жалости и ужаса, и этого было достаточно для Айса, чтобы не пробить кулаком ближайшую стену или не разрушить проклятый бетон, в которой он давно заключил свои слезы.

— Это… комната Гайлин?

Айс кивнул.

— Я отдавал ей свои одеяла. Их у нее не было. Часто делился пищей. Я пытался защитить ее от отцовских криков и наказаний. Хоть я и говорил ему, будто сделал все это, чтобы стать более сильным волшебником, он знал, что я лгал. Он смеялся надо мной и говорил, что ни у одного достойного воина нет такого мягкого сердца. Как-то он заявил, что это погубит меня, и решил излечить от подобного.

— Боже, она же была ребенком. Ты просто защищал ее. Как он мог быть таким жестоким к своей плоти и крови?

Айс пожал плечами.

— Мой отец был плохим человеком. Они с мамой много лет пытались завести еще одного сына, но, родив двоих детей одного за другим, мама не смогла забеременеть снова так быстро, как ему хотелось. Наконец, она зачала, когда мне было двадцать, а Гайлин семнадцать. Вскоре после этого мать и младший брат умерли. Единственная причина, по которой отец позволял Гайлин остаться в доме, ушла в мир мертвых.

— Что он сделал?

На лице Сабэль было написано, что она не уверена, хочет ли знать ответ, и Айс не мог винить ее за это.

— Отец поддерживал мою дружбу с Брэмом и другими, связанными с Советом. Однажды он приказал мне уйти из дома.

Айс отчетливо запомнил ощущение дурного предчувствия и бесповоротности происходящего. Он испробовал все возможные ухищрения, чтобы не покидать Гайлин.

— Отец обещал мне, что позволит сестре остаться до тех пор, пока я развиваю дружеские отношения, которые могли бы вернуть нам славу, бывшую у Рикардов до того, как социальный порядок лишил нас титулов, богатства и земель. Ради нее я дружил со многими, связанными с Советом, но мне искренне понравился твой брат. Я видел, что его стремление однажды управлять Советом было продиктовано очень четким видением того, как нужно руководить магическим миром, поэтому завидовал, но поддерживал его. Я в него верил!

— Когда в тот день я вернулся домой, Гайлин нигде не было.

— Твой отец позволил Матиасу убить ее?

— Он продал Гайлин Матиасу и сказал ублюдку, что ему все равно, что с ней станет.

— И ей было семнадцать?

Лицо Сабэль стало белее белого, извращенное удовлетворение заполнило Айса.

— Да. Матиас сказал мне, что ее крики, когда он брал ее девственность, были восхитительными, но она стала, к сожалению, плаксивой, и это заставило его отдать ее Анарки, которые быстро использовали ее. У Матиаса был один из приспешников, который в конце концов выбросил ее тело на пляж. Там я ее и нашел.

До сих пор Айс помнил всепоглощающее горе от того, что нашел мертвым единственного человека, которого так сильно любил и которого так жестоко убили. Ярость, опустошение, чувство потери…

— И поэтому ты напал на прибежище Матиаса и попытался убить как можно больше Анарки в отместку?

— Да.

— Это заставило всех поверить, что ты сошел с ума. Затем ты попытался использовать связь с Брэмом, чтобы занять место в Совете и получить возможность как-то наказать Матиаса?

— Да.

— И когда мой брат отказался, ты почувствовал, что он предал вашу дружбу, потому что знал, как важна для тебя Гайлин?

Айс сжал кулаки.

— Да.

— Ох, Айс.

Она выглядела так, будто он только что разбил ее сердце. Ему не нужна была ее жалость. Он хотел, чтобы она поняла его в тот момент, когда следующие его слова могут стать для нее ударом. И, возможно, слишком надеялся на ее осознание того, что он никогда не будет лгать ей или использовать.

— Что ты сказал своему отцу? — прошептала она.