Вход во вторую часть шатра, домашнюю, располагался с другой стороны. Здесь были деления на «комнаты», каждая из которых выходила к центру. Посередине стоял стол, за которым синусы собирались в семейном кругу и встречали самых желанных гостей.

Отсюда можно было выйти на «задний двор», где, среди ящиков и прочей крупной тары, сейчас разжигал костер родственник Ирга.

– И где тебя ветра носили? – спросил пожилой синус, закатывая сползший рукав плотной бежевой рубахи. Он перевел взгляд на Марию и широко улыбнулся. – А кто это с тобой пришел?

– Это Мария, отец, – представил Ирг. – Воровка из Эль-Гор.

Отец Ирга заулыбался еще шире.

– Вот как? Та самая воровка? Ну здравствуй, Мария! Меня зовут Белор.

– Рада знакомству, – улыбнулась девушка в ответ. Отец Ирга произвел на нее приятное впечатление.

Белор подошел, пожал ей руку своей горячей мягкой ладонью, похожей по ощущению на лапу зарника, затем развернулся и внезапно дал Иргу подзатыльник.

– Ай! За что? – возмутился молодой кочевник.

– Я тебя когда на охоту послал?

– Когда-когда, – пробурчал Ирг, потирая затылок. – Когда послал, тогда и послал. В чем дело-то?

– А в том, что я к обеду просил мясо, а сейчас уже ужин, – с укором ответил Белор.

– В самом деле? – удивился его сын и поднял взгляд к небу.

Вега плавно двигалась к горизонту. Она давно перекатилась через самую высокую небесную точку своего пути.

– И правда, – с тем же удивлением согласился Ирг. – Прости, отец.

– Прости, отец, – смешным тоном передразнил его Белор и двинулся в сторону шатра. – Разделывай тушки, я за специями.

– А где остальные? – бросил вдогонку Ирг.

– Придут – спросишь, – донесся из шатра звучный голос Белора.

Молодые синусы остались одни на поляне.

– С тобой я совершенно потерял счет времени, – негромко признался Ирг и принялся за добычу. – Присоединишься?

– Почему нет? – отозвалась Мария, взяла одну птичью тушку и начала ощипывать ее.

Пока синусы занимались подготовкой мяса, Мария выведала у Ирга кое-что о его родных. Как выяснилось, помимо отца, у Ирга было два брата и сестра. Братьев звали Альбед и Аин, а сестру Цвелла. Ирг был среди них самым младшим, ему не так давно стукнуло девятнадцать. Альбед и Цвелла успели обзавестись благоверными и детьми, которые тоже входили в состав семьи. А мать Ирга погибла несколько лет назад, от когтей зарника во время охоты – так же, как Сара.

Молодые синусы успели ощипать все тушки, когда Белор вернулся из шатра. Видимо, что-то заставило его задержаться.

Отец семейства одобрительно поглядел на ощипанных яроптиц и принялся натирать их смесью приправ. Готовку на костре он предпочел взять на себя, заявив, что никто в этой семье не может приготовить мясо так же вкусно, как он.

– О, у нас гости! – донесся со стороны шатра мягкий женский голос.

К костру вышла светловолосая торговка.

– Это Мария, – представил гостью Белор.

– Цвелла, – назвалась женщина, улыбнувшись Марии. Затем бросила жадный взгляд на птичью тушку, висящую над костром. – Отец, отрежь-ка мне мясца, умираю с голоду! Да побегу дальше торговаться.

– Еще не готово.

– И так сойдет.

– Ну, ты и обжора нетерпеливая, – добродушно проворчал Белор и все же отрезал дочери кусок полусырого мяса с кровью. – Ты что же, с нами не поужинаешь?

– А кто делами будет заниматься? – бойко спросила Цвелла. – Вот пряндан вечером вместе попьем, а сейчас ни к чему это.

И, быстро умяв кровавое угощение, она юркнула обратно в шатер.

Мария обрадовалась, услышав про пряндан. Это ведь особый напиток синусов, который без сородичей она почти не пила, потому что плохо его готовила. В основе пряндана лежали особые зерна, пряны, которые растут на южной части Мира. Их по-особенному собирали и по-особенному подготавливали к «жизни на кухне». А уже готовое зерно использовали в приготовлении пряндана, добавляя к вареву различные травы. Некоторые синусовские семьи использовали тайный семейный ингредиент. Онца же пряндан никогда не готовили, более того – синусы почти никогда не продавали им пряны.

Девушка мечтательно посмотрела на облака, вспоминая, какие прянданы ей доводилось пить. Кочевники везли травы со всех уголков Вителлура, и навар из них получался разный. И каждый раз, когда Мария пила пряндан, она воображала себе дальние страны.

– Эх, Цвелла, – вздохнул Белор, поворачивая дичь над огнем. – Все время порхает, как бабочка, туда-сюда.

Горячее ощущение радости и подъема больше не исходило от Белора. Он как будто остыл, и Мария даже почувствовала себя удрученно при взгляде на отца семейства. Судя по всему, Белор любил, когда семья собиралась за трапезой в полном составе, и очень огорчался, когда этого не происходило.