— Сергей Петрович, в настоящее время я прорабатываю идею, которую назвал "Свободная Экономическая Зона". Основная цель этого действа — попытаться включить ее в канву тех экономических реформ, которые затеял Алексей Николаевич. Смысл в том, что не любые начинания можно сразу распространять на всю страну. Это может грозить непредвиденными результатами, а потому требуется место, где все это надо опробовать.

Одним из пунктов моей задумки является тот, в котором частные предприниматели, частные предприятия, артели, колхозы и семейные предприятия должны иметь расчетное банковское обслуживание и возможность кредитования на сроки, превышающие пять лет. Вашему банку, как самому близкому к населению, предлагается стать нормальным расчетным, который будет работать на деньгах населения и будет доступен почти в каждом поселке городского типа.

Предлагая все это к обсуждению, я понимаю опаску, которую вы можете испытывать. Поэтому я предлагаю вам высказаться с той оговоркой, что речь идет о проекте, который одобрил Косыгин, Совет Министров и Центральный Комитет. До этого момента вы не участвуете в этом безобразии ни в каком виде и, соответственно, никак и нигде не упоминаетесь.

Они замолчали и принялись за вторую воблу и третью кружку пива. Жевали молча, сосредоточенно, уставившись в столешницу перед собой. Главное было сказано. Обдумывались позиции, роли и прочие детали. Искались подводные камни и основания вовремя соскочить. Сергей Петрович решил все же обождать с поддержкой этого начинания, а потому сказал:

— Петр Сергеевич, спасибо вам за доверие и за то, что обратились ко мне. Я подожду с окончательным ответом. Если меня кто-то спросит из… — он перевел взгляд наверх, — о том, как я отношусь к этой идее, скажу, что хорошо, и готов попробовать проработать. Мне, действительно, нравится и сама идея и то, что начать предлагается с района, а не в масштабе всего управления. Все это давно назрело, и реформа, которую разворачивает правительство, по сути о том же, только вы предлагаете сделать следующий очевидный шаг и организовать все более осмысленно. Все так, но вы же знаете, что те, кто стоит в первых рядах нынешней реформы, не уступят инициативу постороннему. А вы, извините, посторонний для них. Если я стану рядом с вами сейчас, то могут растоптать и меня заодно, а это не входит в мои планы.

— Я услышал все, что хотел. Именно потому, что вы умный и осторожный человек, я к вам и обратился. Действительно, было бы глупо так подставляться на нынешнем уровне проработки идеи. А пока только один вопрос: можно ли ваши кассы в районе превратить в расчетный банк и в какие сроки?

— Можно, за полгода.

Они кивнули друг другу, посмотрели в глаза и, не прощаясь, стали по очереди расходиться.

Боевой экипаж в составе Сергея Ивановича, Игоря Петровича и Павла Васильевича в течение трех с половиной часов пылил по условно проходимым местам, гордо именуемым дорогой. До Октябрьска осталось несколько километров. Лошадка, под маркой Волга 21, целеустремленно скакала, дом почуяв. Все это время на заднем сиденье веселился Павел Васильевич. С ним приключилось недержание веселья, как только он понял, что Игорь Петрович не представляет, как выглядит Игорь. И хотя он его тоже не видел, но хотя бы знал, чего ждать. Нет, он решительно хотел при этом присутствовать и смаковал гоголевскую сцену, которая непременно приключится.

На входе в школу их встретил молодцеватый пионер:

— Командир пятого класса Егор Слепаков. Товарищи, разрешите узнать цель вашего визита.

— Мы приехали к Нонне Николаевне Карасевой, по ее приглашению, — в военном ключе отрапортовал Сергей Иванович. — А еще нам нужен Игорь Мелешко.

— Сию секунду, — Егор свистнул в свисток, и из подсобки прибежал малыш, никак не старше второго класса. — Беги в клуб, там должен быть Игорь Мелешко, вызовешь его в кабинет директора, скажешь, что приехали посетители из Ленинграда.

— Есть! — бодро взвизгнул пацан, четко развернулся, и, потеряв всякую серьезность, умчался вприпрыжку.

— Я вас провожу, только дам сигнал на перемену, хорошо? — спросил Егор, но, не дожидаясь ответа, дал свисток. Из подсобки выскочили три пацаненка.

— Всем — по местам! Через минуту — сигнал!

Детвора разбежалась по коридору, замерев в разных местах. Звонок. Сразу открылись двери, не спеша стали выходить дети и следовать по своим делам. Одинаково себя вели как старшие, так и младшие.

— А почему никто никуда не бежит? — спросил Игорь Петрович у Егора.

— А зачем? — не понял Егор.

— Ну… обычно все дети бегают на переменах… — протянул Игорь Петрович, не так уверенно. "Посетители", вжавшись в стенку, с интересом наблюдали за внутренней жизнью школы, за ее необычностью.

— Дураки, наверное, — предположил Егор, пожав плечами над неразрешимостью ситуации. Он постучал в дверь кабинета директора и, спросив разрешения, пропустил посетителей.

— Проходите, Игорь Петрович! Я так рада вас видеть. Для меня это — настоящий праздник, вы не представляете! — воскликнула Нонна Николаевна, едва увидев вошедших.

— Нонночка, радость моя, как ты? — Обмен нежностями и любезностями продолжался минут пять, пока присутствующие не поняли, что формальности соблюдены полностью.

— Нонна, а мы по делу. Нас Игорь зазвал, — сказал Сергей Иванович. — Он мне письмо написал.

— Да, все я знаю, за ним уже, наверное, послали. Дежурный же вас встречал? — ответила Нонна, продолжая держать Игоря Петровича за руку.

— Лихо у вас служба поставлена, — улыбнулся Павел Васильевич.

— Обычно. Мы велосипед не изобретали. Никто ничего лучше арамейских порядков еще не придумал, лаконично и все по делу, вот мы их и повторили. Ребятам нравится: они чувствуют себя взрослыми. Попробуйте предложить им какое-нибудь сюсюканье — в лучшем случае вас на смех поднимут. В противном случае перестанут вас замечать, как недалеких, дурачков вообщем.