— Похоже, никуда от этой личности не деться. Игорь Петрович, но вы-то?!! Вы же — это не все! Подумайте! Пусть это пока теория. Но она же, в смысле теория, должна иметь какие-то практические перспективы, а иначе зачем такая теория нужна.

— Игорь, извините, не улавливаю, не понимаю… — как-то виновато сказал Иванов, а я понимающе кивнул.

— Хорошо, прежде чем мы займемся этим вопросом, задам вам вопрос. Талантливый математик, знаете такой книжный червь, который кроме своей математики ничего знать не хочет, наподобие, как для вас нет ничего важнее педагогики. Этот математик, совершенно не развит физически, на выступлениях наших руководителей засыпает, с трудом ориентируется, кто такой Пушкин… хотя с Пушкиным я загнул, не бывает даже самых несведущих математиков, которые не знают Пушкина. Пусть будет не в ладах с Толстым. Что еще надо назвать, чтобы вы уверенно исключили его из рядов гармоничных личностей? Ну, в общем, он не гармоническая личность, но талантливый математик, — мы таких воспитывать не будем? Математика можно заменить на инженера, слесаря, военного.

— Конечно, будем. Для этого существует индивидуальная специализация.

Я захохотал:

— Воспитываем гармоничную личность, а как исключение — воспитываем инженеров, математиков, артистов, врачей… Бесталанные пройдут по классу гармоничных, а таланты и гении пойдут особняком.

Тут засмеялись все, даже Иванов.

— Да, нестыковочка.

— Договорились, что гармоническая личность не годится в качестве как практической цели, так и теоретического понятия?

— Пожалуй.

— У нас в школе четыре цели: трудолюбие, целеустремленность, забота и ответственность. Комментарии нужны?

— Принимается. Имеете право.

— Ну, то, что мы имеем на это право, вы больше никому не говорите — заклюют нас за однобокость и отсутствие идеологической составляющей.

— А, кстати, почему вы с ней, с идеологией, так сурово? — спросил Павел Васильевич. — Это попахивает, знаете ли…

— А потому, Павел Васильевич, что идеология — это категория образовательная и к теме разговора не относится.

— Во как! Похоже об этом тоже лучше помалкивать, — улыбнулся Симонов.

— А теперь о том, почему я сказал, что КИМ не имеет практического смысла. Безусловно, я имел в виду воспитание детей, а не воспитателей. Я отношу к воспитательным только школьные коллективы, потому что у всех остальных есть существенные недостатки: они временны, случайны, краткосрочны. Устойчивый воспитательный результат в них не получить. Теперь о воспитателях. Каких воспитателей вы готовите?

— Учителей-воспитателей, воспитателей в клубы, разные педагогические группы. Короче для всех учреждений, где надо работать с детьми.

— А в каком из них они будут иметь возможность создать воспитательный коллектив?

— Только будучи директором школы, пожалуй…, - ответил Игорь Петрович и задумался. Серьезно задумался, так что не заметил, что остальные организовали чай и даже успели его выпить.

— Нонна говорила, что вы собираетесь поступать в институт Герцена, а зачем? — очнулся Игорь Петрович.

— Без бумажки ты букашка, так ведь? — мне стало понятно, что разговор движется к концу. Иванов оказался очень восприимчивым к чужим аргументам. — Игорь Петрович, если бы вы мобилизовали ту часть молодых педагогов, которые хотят стать директорами сельских школ с целью создать свою авторскую школу, то мы бы могли их принять к себе на стажировку, на полгода-год, а по итогам выпуска, то есть нашего с Нонной Николаевной решения, могли бы помочь с трудоустройством. В Кингисеппском районе 37 школ и только в двенадцати есть постоянные директора.

А еще я хочу создать школу для взрослых по специальности: Управляющий хозяйством. На год. С отрывом от основной работы. Примерно на сто выпускников в год. Нужны и воспитанники, и учителя.

— Опять что-то новенькое, — воскликнула Нонна, закатив глаза в стиле Девы Марии. — Предупреждать же надо!

Все расслабились, потянулись к пирожкам, которые приготовила чья-то мама.

— Я подумаю над вашими предложениями, — сказал Игорь Петрович, тщательно пережевывая пищу. — Так что там с институтом? Вы вроде бы хотите закончить его экстерном? Я вам поставлю "отлично" по всем предметам моей кафедры.

— Еще поступить надо, — ответил я в аналогичном ключе.

— Помогу, — отмахнулся Игорь Петрович. — Все-таки обидно, мне даже поспорить не удалось, со мной такое в первый раз.

Все дружно рассмеялись, понимая, что разговор и визит окончены.

Они ввалились в кабинет Нонны Николаевны, как снег на голову. Вся страна еще праздновала Новый Год, только мы с Нонной обсуждали наши педагогические дела. Теперь вот выяснилось, что еще кому-то не "спалось в ночь глухую". После знакомства стало понятно, что к нам пожаловал сам Евсей Григорьевич Либерман в сопровождении Петра Сергеевича Кутепова.

Когда Евсей Григорьевич понял, к кому именно он ехал, началась стандартная процедура выпадения в осадок и не менее стандартная процедура выведения из него. Я с укоризной посмотрел на Кутепова:

— Петр Сергеевич, вы везете людей не в зоопарк, а я не тигр в клетке, которого все авторитетные люди должны обязательно увидеть из-за редкого окраса и выдающихся яиц. Пощадите мою слабую детскую нервную систему, да и гостю, похоже, ничего, кроме коньяка, уже не поможет.

— Игорь, извини, конечно, но, если бы я сказал Евсею Григорьевичу, что автору идеи СЭЗ семь лет, он бы обиделся на меня за новогодний розыгрыш, и уж точно не приехал бы. А ты знаешь, кто такой товарищ Либерман?