– Так думаете не только вы, однако именно поэтому наша малышка так любит смотреть на этот фонтан, – лаконично заметил Фейеро.

– Знаете, когда вода льется, создается ощущение, будто бы лилия живая, – мечтательно сказала девушка. Пока она говорила, ее руки были спокойны, но стоило ей закончить говорить, как левая рука снова двигалась, словно она чем-то размахивала.

– Фейеро, что вы держите в левой руке?

– Мою любимую трость, а как вы догадались? – девушка замерла, сидя на кушетке спиной ко врачу.

– Довольно изящный взмах, словно сейчас вы дирижировали целым оркестром – ответил врач, сделав несколько пометок в блокноте.

– Быть может, продолжим? – невозмутимо спросил Фейеро.

– Конечно, я с удовольствием послушаю историю фонтана, – ответил мужчина, внимательно наблюдая за ее руками. Стоило ему ответить, как левая рука девушки начала двигаться вновь.

– Итак, как я уже говорил ранее, нижняя чаша выполнена в форме лилии из малахита, – она сделала взмах левой рукой, как делают экскурсоводы или учителя, стоя у доски, желая задержать внимание собравшихся на конкретном предмете, детали или элементе. – Если вы внимательно посмотрите на оба рисунка, доктор, то заметите явное сходство между лилией на вратах и нижней чашей фонтана – цветок изображен в самом пике своего цветения. – она снова повернула голову в сторону мужчины, словно желала проверить внимательно ли он слушает рассказ. – Верхняя чаша сделана из оникса и представляет собой цветок лотоса.

– Символ бессмертия, – тихо сказал врач.

– Именно так, дорогой мой, именно так, – Фейеро был доволен, и особенно сильно это подчеркивалось его интонациями.

«Фейеро явно доволен теми познаниями, что я демонстрирую в области символики и ее расшифровки. Вопрос в другом – как долго он будет настроен столь дружелюбно?»

– Венчает эту непростую композицию небольшая бронзовая статуя, которая, к слову сказать, является точной копией моей младшей сестры… – Фейеро как-то таинственно замолчал, но пауза повисла ненадолго. Девушка ухмыльнулась, довольно едко и непривычно злобно. – Но с ней вы увидетесь позже!

– Подождите, как малахит и оникс выдерживают бронзовую статую такого размера? – доктор вглядывался в рисунок, пытаясь прикинуть, какой толщины должны быть чаши, чтобы не сломаться под тяжестью веса статуи, да и собственного. – Это же…

– Невозможно? – перебил его Фейеро, глумливая улыбка не сходила с ее лица. – Позвольте вам кое-что объяснить… – врач посмотрел на девушку, она сидела к нему боком, демонстрируя прекрасную осанку и точеный профиль. Ее длинные волосы ровным покровом легли на плечи и спину, закрывая все тело, словно накидка, глаза ее были закрыты все время сеанса, хотя мужчина был готов поклясться, что, как только начинал говорить Фейеро, создавалось ощущение, что она открывала их. Лицо девушки выражало полную безмятежность, словно сейчас все это было очень далеко от нее, да и вобще происходило не с ней, а с кем-то другим. Единственное, что нарушало всю картину, разрушая ее гармоничность и целостность, было постоянное движение кисти левой руки, словно она что-то размешивала или чем-то размахивала, плавно и достаточно легко, будто бы дирижировала оркестром, но между тем, этот повторяющийся жест был весьма раздражающим, так как все время отвлекал мужчину от ее лица, положения тела, а периодически и от самого разговора. И, пожалуй, главное было в том, что, кажется, тот, кто дирижировал в ее сознании сейчас, понимал это и постоянно прибегал к данному трюку. – Этот мир, существующий отдельно от всех реальностей, да и жизни в целом, подвластен только одному закону – закону желания. Все остальные, которые вы так активно применяете в жизни – здесь не действуют. Так что данный фонтан будет именно таким ровно до тех пор, пока сама хозяйка не решит, что бронза не может стоять на вершине, не сломав основание!

– «Хорошо парирует…» – вновь хмыкнул доктор, и посмотрел в сторону, на стоявщий рядом с кушеткой журнальный стол.

– Фейеро, как ты можешь! Я никогда так не решу и даже не подумаю! – с едва уловимой досадой в голосе сказала она. – Ты же знаешь, как я люблю этот фонтан!

– Да, милая, я прекрасно это знаю! – благосклонная интонация, говорящая только об одном – он чувствовал себя повелителем не только этого зала, а всего ее сознания…

«Возможно, именно поэтому он не стремится подавить ее, ведь она безропотно верит во все, что он говорит…»

– А что со статуей? Она простая, или же в ней есть какой-то секрет? – изображая заинтересованность в продолжении рассказа, спросил доктор.

– Вы же понимаете, что в этом мире все обладает своими секретами!

«Та же благосклонность, что и по отношению к девушке, говорит о том, что эта личность не чувствует опасности в лице врача, напротив, считает его далеким и несведущим человеком».

– Статуя не просто венчает данную композицию, но еще и является особой изюминкой данного фонтана. Когда приходит час, вода струится по трубам вверх, к флейте, но выход для нее закрыт пальцами статуи. Именно тогда, когда вода достикает флейты, бронзовые пальцы приходят в движение, и вода начинает струится вместе с музыкой, которая звучит в этот момент! – в его словах звучало искреннее восхищение. – К слову, это придумала наша маленькая принцесса, а я лишь попросил ее поставить данный фонтан именно у меня.

– А почему именно здесь?

– Во-первых, лучшее место для этого фонтана – вечное лето, а во-вторых, – она размахивала кистью левой руки так, словно перебирала варианты кончиком трости.

– А во-вторых?

– Никто из них не достоин такого подарка! – твердо ответил Фейеро.

– Даже ваша сестра?

– Особенно она! – он был неприклонен, и особенно хорошо это чувствовалось в интонации ее голоса.