Музыканты чего только не видят, выступая на различных площадках.

В центре зала современного ресторана, расположенного под крышей дорогого отеля, танцевала удивительная пара.

Оба оставили юность далеко позади, у обоих мерцали в тёмных волосах серебряные нити, оба были с иголочки и довольно экстравагантно одеты. Отличала их грация: мужчина двигался с кошачьей плавностью, а у его дамы движения были короткие, резкие, напряжённые. Присмотревшись, можно было выявить причину – у неё почти не гнулось колено правой ноги. Зато её глаза и быстрые улыбки рассказывали больше, чем его танцевальные па. На последних аккордах мужчина в белом смокинге с чёрной бабочкой на хвосте волос элегантно, но крепко взял под руку свою даму в облегающем белом платье с чёрным кружевным болеро, на котором лежали длинные гладкие волосы, и подвёл к столу.

– Слушай, а давай в баре посидим!

– У нас же столик есть.

– А я хочу в бар, – и она надула губы.

– Чтобы сидеть у всех на виду и ещё наклюкаться?

– Ага!

– Ну, идём. Только чур, наклюкаться по-настоящему, чтобы я мог отнести тебя домой на руках.

– Ты не Чегодаев, ты Хоботов, – шепнула она и пошла к бару, балансируя на высоченных каблуках, идём, эротоман, закажешь мне выпивку.

Он хмыкнул, подозвал официанта, расплатился и пошёл за ней к бару…

Костик договорился с Оксаной, что завтра придёт к её отцу, проводил её и пошёл прогуляться по вечерней Ялте. Он давно не был в Крыму, на Южном берегу, в Ялте, особенно весной, когда туристов ещё мало и город дышит свежестью.

На набережной они уже были с Оксаной, но, петляя по ночной Ялте, он снова вышел к морю и встал у края берега.

Шум волн не заглушали ни разговоры людей, ни звуки моторов катеров, ни крики чаек. Он прикрыл глаза и прислушался. Сначала это был просто гул, а потом он отчётливо, как в детстве, услышал, как море говорит с ним, как журит и успокаивает, и как шепчет ему что-то умиротворяющее и доброе…

Яков Савельич недобро зыркнул на горничную. Впустила, дура! А вот сам виноват – не предупредил прислугу загодя. А с другой стороны, лучше сам сейчас раз и навсегда отошьёт голодранца от своей кровинки.

– Ну, проходи, Константин Валентинович, проходи. Мы отобедали уже, так что извини, к столу не приглашу, в кабинет сразу иди.

– Спасибо.

Кабинет Якова Савельича был по сути второй гостиной дома, потому что от кабинета здесь был только стол, да и то не письменный, а малый обеденный, всегда накрытый на четыре персоны, да на тумбочке у дивана стоял ноутбук, прикрытый вышитой салфеткой. Книг здесь никаких не было даже для вида, зато были два встроенных, спрятанных за картинами, сейфа: поменьше – для денег и документов, побольше – для оружия, которое хозяин любил, и с которым охотился.

– Присаживайся, – предложил хозяин незваному гостю, – Выпьешь?

– Нет. Спасибо.

– А то выпил бы. Теперь же сухой закон соблюдать не надо.

– Дело не в этом. Я пришёл поговорить, Яков Савельич.

– А о чём? О чём нам с тобой разговаривать? Вовсе и не о чем.

– Но я Оксану…

– А вот Оксанку мою не трожь, – поднял палец отец, – не по Сеньке шапка, и не по тебе моя Оксанка.

– Я люблю её, – глухо сказал Костик.

– И я люблю. И любой полюбит, кто увидит. Да только любить мало. Надо беречь. Баловать надо. Обеспечивать надо, как королеву. А ты у нас кто? Никто.

– Яков Савельич!

– Никто и звать тебя никак! Раньше у тебя хоть имя было, а теперь что? Константин Рогов – спортсмен, опозоривший страну допингом! И хочешь, чтобы Оксана, девушка из уважаемой семьи взяла в ЗАГСе эту фамилию? Да ни за что!

– Я это ради неё сделал, – глухо сказал Костик.

– Вот что ты за мужик? Вляпался в дело, об… то есть, провалился, так хоть на бабу не кивай!

– Я не киваю. Я вам объясняю, что ради Оксаны я на всё готов.

– А мне твоя боеготовность побоку. Меня боекомплект интересует, а у тебя его нету. У тебя вообще ничего нету: двушка с мамой в Севастополе, хорошо хоть в центре, да однокомнатная холостяцкая берлога в спальном районе в Подмосковье.

– И машина.

– Машина, – передразнил отец, – а жить с моей дочерью ты где будешь? В машине?

– Я… я найду работу и через год встану на ноги. Вы пока тоже подготовитесь к свадьбе.

– Вот ты чудной! Всё о свадьбе! Да не будет никакой свадьбы!

– Как это не будет, папа? – спросила Оксана, входя в кабинет.

– Оксана! – хором сказали мужчины.

– Доченька! – заглянула в кабинет Анна Тарасовна, – о, привет, Костик, – доченька, мужчины разговаривают, не будем им мешать.

– Да будем, мама! Слышу я, о чём они разговаривают!

– А ну, цыц! Аня, ступайте!

– И шагу отсюда не ступлю! Мама! Я замуж хочу!

– Я готов, – сказал за их спинами могучий мужской бас.

Они обернулись и увидели высокого плечистого парня лет двадцати пяти, со светло-русыми волосами и усами, голубоглазого и в тельняшке.

– Ой, Василь, шёл бы ты отсюда! – огрызнулась Оксана.

– Нет, отчего же, – возразил Яков Савельич, – это мой гость.

– А Костик мой гость! И мой жених! И я за него выйду!