— Это я знаю. Но ты помнишь, что сказал тебе?

— Ты сказал, что окно в его подвал открыто, — повторяю я, отмахиваясь. — Разве это сложно?

— Хорошо. Когда вы доберетесь до дома, — продолжает он, — найдете открытое окно с ближнего к нам торца.

— Так.

— Под окном стоит стул, встань на него, чтобы залезть в подвал и не пораниться. Как только попадешь внутрь, иди в дальний угол. Там увидишь стулья, расставленные кругом, а в центре черный ящик. Подойди к нему и забери блокнот.

— Ты уверен, что он там? — спрашивает Марисса, впервые признавая его присутствие.

— Да, — кивает он. — Уверен.

— Разве Тайлер не носит его с собой? Чтобы знать, какие испытания подготовить для меня в следующий раз?

— Нет! Он посчитал, что ты как-нибудь захочешь вернуть его, поэтому решил хранить его у себя дома. — Купер опускает взгляд на носки ботинок. — Он, ммм, боится, что ты попросишь одного из друзей своей сестры надрать ему задницу.

Хм, теперь мне это не кажется такой уж плохой идеей.

— А мысль не дурна, — размышляю я вслух. — У Кейт много друзей-футболистов, у которых переизбыток тестостерона и проблемы с управлением гневом. Парней, которые действительно нуждаются в том, чтобы выплеснуть агрессию на кого-нибудь, и будут счастливы сделать это с тем, кто доставил мне неприятности. Бесплатно, к тому же.

Я смотрю Куперу прямо в глаза. Надеюсь, он понимает, что я сейчас не о Тайлере говорю.

Тот молчит.

— Ладно. Но если это ловушка…

— Нет, — уверяет Купер. Он встречает мой взгляд, и мне ничего не остается, кроме как поверить ему.

Я поворачиваюсь к Клариссе с Мариссой.

— Так, одна из вас идет со мной, а вторая остается здесь.

— Почему? — спрашивает Марисса, а Кларисса говорит:

— Я хочу остаться здесь.

— Потому что так меньше шансов быть пойманными. Если там будет только двое, а все это окажется ловушкой, тогда одна из вас должна остаться здесь, чтобы потом дать показания в суде, когда две другие будут убиты и/или покалечены.

У Клариссы на лице отображается шок, а руки невольно подлетают к носу. Пару лет назад подруга сделала пластику носа и теперь она панически боится попасть в какую-нибудь передрягу, которая плохо скажется на форме ее носа. Думаю, нанесение увечий входит в этот список.

Однако Марисса выглядит невозмутимо.

— Можно подумать, будто они убьют нас прямо в доме Тайлера. — Она не сводит глаз с Купера, когда подходит к нему и тычет пальцем прямо ему в грудь. — Лучше бы тебе с нами не шутить.

Он поднимает руки в примирительном жесте и делает шаг назад.

— Тогда ладно, — говорит Марисса, снимая резинку для волос с запястья. Она собирает волосы в небрежный хвост, прячет мобильный в карман и протягивает сумочку Клариссе. — Подержи это, пока меня не будет.

— И не будь дружелюбной с Купером, — даю указание я. — Если увидишь что-нибудь подозрительное: например, сюда придет Тайлер, или что-то пойдет не так, неважно что, — тут же звони мне и предупреди. Поняла?

— Поняла, — решительно кивает Кларисса, но я все равно нервничаю.

Марисса и я шагаем вниз по улице, высматривая дом Тайлера под номером 22.

— Иисусе! — восклицаю я. — Это номер 223. Какого черта Купер остановился так далеко?

— Потому что хочется прикрыть свою задницу, поэтому остановился так далеко, чтобы никто не увидел его, — объясняет Марисса. — Ему совершенно плевать, что нам с тобой придется идти, и идти, и идти.

При всем при этом подруга вовсе не выглядит уставшей и бодро шагает большими шагами, что я едва за ней успеваю.

Мы проходим дома быстрее, чем ожидала. Не успеваю оглянуться, как мы уже стоим перед белым домом 22 с огромным широким крыльцом и четырьмя креслами-качалками.

— Зачем им так много кресел-качалок? — спрашиваю я, нахмурив брови.

— Фиг знает, — фыркает Марисса. — Наверняка, чтобы сидеть на них и притворяться большой счастливой семьей, даже понятия не имея, что их сын — король придурков.

— Возможно, — соглашаюсь я.

Теперь, когда встретилась лицом к лицу с домом и задачей, стоящей перед нами, я начинаю терять мужество. То, что ранее казалось мне прекрасной возможностью, чем-то, что я могла бы сделать, чтобы расхлебать эту кашу, теперь кажется жутким и ужасным планом. Я о последствиях, если что-то пойдет не так.