–  И… что?
– не понял Лауринь.
– Дальше что?

–  Дальше случился пожар, вы сами сказали, - ответила я.

Мне в голову пришла вдруг одна крайне неприятная мысль. Но кто сказал, что все рабочие гипотезы непременно должны быть приятными? Вот только хотелось проверить кое-что…

–  Лауринь, - сказала я, - скажите, а вы знали, что ваш отец збаловался смертоведством?

–  Что?… - Лауринь, изучавший безделушки на каминной полке, повернулся ко мне. Лицо его разом утратило все краски, только глаза выделялись, большие, мгновенно потемневшие.

–  Я спрашиваю, знали ли вы, что ваш отец, да и старший брат, скорее всего, практиковали смертоведство, - терпеливо повторила я.

–  Нет… - Лауринь сглотнул, а потом вдруг выпалил: - Этого не может быть!

–  К сожалению, может.
– Я вздохнула.
– Лауринь, то, что ваша мать назвала роком или проклятием, было всего-навсего заклятием кары, направленным против нарушителей запрета на пользование некоторыми искусствами. Это заклятие поражает всю семью преступника, всех… - Я на мгновение замялась - не выдавать же Арнелия!
– Всех, в ком течет его кровь, включая детей и внуков.

Лауринь молчал. Впрочем, взглянув на него, я не заметила на его лице особого потрясения. Скорее, он выглядел, как человек, сложивший, наконец, все части головоломки.

–  Так вот оно что… - протянул он.
– А я все думал… что за проклятие, с какой стати? Но… - Лауринь уставился мне в глаза.
– Отец не занимался ничем таким, госпожа Нарен, я бы знал!

–  Возможно, он не хотел посвящать вас в это, - пожала я плечами.
– Вы ведь не так уж много о нем знали, как я погляжу.

–  О таком я бы знал!
– упрямо повторил Лауринь.
– Если бы он и Люций попытались что-то скрыть от меня, я бы понял, я…

И неожиданно он начал рассказывать, сбивчиво и путано, перескакивая через несколько лет, забегая вперед и возвращаясь назад, все, что мог вспомнить об отце. Это было странно и неуместно у постели больного старика, но я не перебивала, мне даже было интересно. Я была знакома с Лагарстой очень недолго, но вполне достаточно, чтобы составить о нем мнение. Он показался мне немного скрытным, себе на уме, умным и на удивление любящим жизнь человеком - и это в его-то положении! То, что я услышала от Лауриня, а еще ранее - от Его величества, не шло вразрез с моим впечатлением. Ференц Лагарста не был похож ни на человека, способного совратить несовершеннолетнюю дочь своего сослуживца, ни на того, кто может втравить сына в смертоведские штучки. Я уже говорила, что привыкла доверять своей интуиции, которая еще никогда меня не подводила, не было причин не игнорировать ее голос и сейчас.

Лауринь оборвал свой сбивчивый монолог на полуслове, заметив, очевидно, что я отвлеклась.

–  Вы мне не верите?… - спросил он.

Я посмотрела в угрюмые серые глаза и ответила неожиданно совсем не то, что собиралась:

–  Я вам верю, Лауринь.
– И озвучила то, что давно уже не давало мне покоя.
– Вокруг вашего отца закручено слишком много всего непонятного, начиная с его ссылки и заканчивая обвинением в практике запретных искусств.

–  Я… - Лауринь вздохнул, будто не веря своим ушам.
– Я пытался говорить с ним… ну, после пожара. Но он никогда не упоминал, за что его сослали…

–  Но вы знаете, - утвердительно сказала я.

–  Да.
– Лауринь вертел в пальцах какую-то безделушку.
– Мне рассказала мать. О том, что было написано в приговоре. Только она в это не верила, понимаете?! Он не мог… не мог…

–  Я тоже в это не верю, - сказала я, и это было правдой.
– Я думаю, Ференца Лагарсту подставили, только я пока не понимаю, кто и зачем.

Этот кто-то, скорее всего, ожидал, что Лагарсту казнят. Однако Арнелий ухитрился спасти тому жизнь, и неизвестный затаился, удовлетворяясь удалением Лагарсты с арены.

А вот затем Лагарста снова сделал что-то, что насторожило его неизвестного врага. И этим чем-то, несомненно, была попытка послать весточку Вергию Старсису. До чего же все-таки додумался Лагарста?!

И вот тут грянуло обвинение в занятии сметоведством, заклятие кары, гибель родных… Да, Лагарста был замешан в чем-то крайне интересном. Был бы он жив! Увы, Ференца Лагарсты уже нет в этом мире, а Старсис ничего не может сказать…

–  Наверно, не стоит в этом копаться, - неожиданно произнес Лауринь.

–  Почему же?
– поинтересовалась я.

–  Если это правда… что отца обвинили ложно… - Лауринь поднял на меня глаза, и я невольно отметила, какими взрослым кажется сейчас его взгляд.
– Если он кому-то мешал… А этот кто-то сумел организовать и ссылку, и заклятие кары! Госпожа Нарен, ведь это кто-то очень влиятельный, так ведь?

Я кивнула. Действительно, Лауринь прав. Положим, устроить обвинение Лагарсты, достаточное для ссылки, мог любой достаточно искушенный в своем деле царедворец. Не так уж это сложно. Но вот заклятие кары… Здесь обвинение не могло быть голословным и базироваться на какой-то дурацкой записке! Нужны были доказательства, и эти доказательства наверняка обнаружили, раз применили заклятие! А подложные улики, достаточные для убеждения Коллегии, это, скажу я вам, проявление высшего мастерства. Либо же… Я прищелкнула пальцами - ну конечно! Показаниям человека со стороны в Коллегии просто так не поверят, разумеется, но вот слова своего, особенно если это кто-то достаточно уважаемый, будут проверять далеко не так тщательно. Значит, таинственный незнакомец (или незнакомка) входит в Совет Коллегии либо, по меньшей мере, имеет влияние на кого-то из его членов. Час от часу не легче!