Рита ела, и это было удивительно вкусно. Сила, мерцающая на ее пальцах, была до того чистой, крепкой и как будто даже концентрированной, что Рите казалось: еще немного, и она опьянеет от силы. Это было бы совершенно идеально, если бы не гадкий привкус — нет, не от цветка, а от нее самой. Ей все казалось, что могло бы быть как-то лучше, иначе. Если бы это не выглядело так, будто она шантажировала Ярослава и вынудила его на этот шаг. Если бы он не закрылся и не ушел после этого. Если бы…

Рита, конечно, все равно ела. Но ей было неспокойно, нервно и как-то неправильно. Она что, виновата, что этот дурак оказался способен отдать ей себя — и даже ничего толком не потребовать взамен? А что, если он после этого больше не придет? Что, если он, как все ее обычные жертвы, отдал все, что у него было к ней, и больше не вспомнит про нее? И что, если он отдал слишком много, перегорел и теперь не сможет здесь работать? Черт бы с ней, с ее свободой, но он ведь только-только нашел свое место в «Магии», ему здесь так нравилось, что он готов был ради «Магии» кормить Риту…

Впрочем, нет. Если бы ради торгового центра, Рите было бы легче. Но она ела этот цветок и знала, из чего он состоит. Может быть, не знала названий этому, но знала суть. Он просто захотел ее накормить. Дать ей что-то. Потому что ей было нужно. Потому что он это мог. Он просто взял и дал ей то, что она хотела. Воспользовался первым попавшимся поводом и дал. Это был не подкуп, не страх, не отчаяние, это был бескорыстный жест, сделанный от избытка и от того, что Ярославу было не все равно. Он действительно просто захотел ее накормить.

Просто захотел.

Сам.

Рита уткнулась носом в цветок и заплакала. В этом для нее не было ничего нового. Она привыкла плакать от страха, от боли или демонстрируя слабость и раскаяние. Но прежде на ее неверной памяти ей не случалось плакать… просто так, от того, что происходящее было слишком хорошо и слишком неправильно для нее. К тому времени, как нектар внутри цветка закончился, Рита приняла решение… даже не так: она вспомнила, что ей придется выполнять условие сделки с Ярославом. Иначе будет совсем некрасиво. Его цветок заслуживал того, чтобы она честно его отработала.

Рита села поудобнее, выпрямила спину, сосредоточилась и сделала то, что недавно проделал с ней Сергей и чего она сама никогда раньше не делала: попробовала прийти к бодрствующему человеку как к спящему. Примерещиться ему, чтобы рассказать, что сделки не будет.

И у нее получилось. Она успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как двое мужчин поднимают с земли третьего и тащат его под руки ближе к Сергею. Когда они подошли юлиже, Рита увидела, что этот третий — Ярослав. Выглядел он, мягко говоря, не очень хорошо, причем не столько из-за того, что его явно только что били, сколько из-за полного отсутствия сил. Он даже почти не мерцал, это он-то, совсем недавно переливавшийся и многоцветный! Рита примерно представляла, куда его силы делись, и от этого знания ей было совсем нехорошо.

— Перестань, — сказала она Сергею, встав за его спиной. — Отпусти его, он тебе не нужен. Он тебе даже дать сейчас ничего не может, он пуст. Я его съела.

— Да мне все равно, — бросил он, не оборачиваясь. — Я же не для пользы, а чисто для удовольствия. Хотя от пользы бы тоже не отказался, конечно. А ты, Ритуся, жадина. Он, между прочим, моя добыча.

— С чего бы? — изумилась Рита. — Я его первая встретила, он мой, Серж. Отпусти его, он мне нужен.

Рита, конечно, неплохо держалась в рамках роли, но настаивала на том, чтобы Ярослава отпустили, вовсе не из собственнических инстинктов хищницы. Ей, странно сказать, ужасно хотелось вытащить его из этой ситуации, в которой он, к тому же, очутился отчасти по ее вине. Да даже если бы не по ее! Она не смогла бы просто стоять и смотреть, как его бьют. Она, оказывается, отвыкла от этого. Отвыкла от чужой боли. Когда-то она сама неплохо умела ее причинять, и ей было все равно, кого выбрать жертвой. Сейчас она видела боль Ярослава — и внутри нее против ее воли поднималась волна ярости.

— Ого! — восхитился Сергей. — Кажется, на этот раз у меня все шансы выбесить тебя, дорогая! Злись, злись. Ты же знаешь, мне этого и надо.

Рита постаралась успокоиться, но у нее ничего не вышло. Она никогда не отличалась уравновешенностью и не умела толком контролировать свои эмоции. Просто не было необходимости. И теперь, стоило ей ощутить настоящую злость, а не то наигранное подобие, которое она испытывала раньше, сила ровным потоком потекла от нее к Сергею. Ее сила! Та, которую Ярослав добровольно ей подарил! Ну уж нет. Мысли Риты обрели странную для нее четкость, и она отстраненно подумала, что сила Ярослава — такая же, как он сам. Знает, что делать, направляет и ведет. Что ж, спасибо ей за это.

— Не отпустишь его? Прошу последний раз, отдай его мне, пожалуйста, — для очистки совести сказала она. Сергей только ехидно улыбнулся и покачал головой. — Хорошо, — сказала она и вернулась в «Каприччо».

Первым делом она вдохнула и выдохнула. И это тоже было не ее, обычно так делал Ярослав, чтобы в голове прояснилось. Рита подумала об этом, сердце довольно болезненно кольнуло, но в главном дыхание помогло: злиться она перестала, и сила перестала утекать от нее к Сергею. Не нужно злиться, нужно действовать. И силу не нужно тратить, она сейчас очень пригодится ей самой.