Помимо множества отступлений личного характера, подробно расписывались маршруты, по которым он летал и ездил. Это были экспедиции по разным научным центрам, институтам, подразделениям противочумной службы и т. д., в которых собиралось оборудование, техника, аппаратура, биологические материалы: все, что могло быть полезным. Часть из этого добра осела в Новом Илионе, и использовалась группой Крыловой для исследований фуремии.

Фактически, самой важной частью дневника для нас стала последняя страница. Надо полагать, перед тем, как сообщить невестке о спасении человечества и о Ковчеге, майор побывал в Новониколаевске. Это был крупный сибирский город, примерно в полутысяче километров от Крепости, и в нем располагался крупнейший научный центр «Биоген».

— Как я могла забыть? — сокрушалась Кареглазка, поняв, где раньше видела те самые две розовые волны, изображенные на пенале из дипломата Мчатряна. — Конечно, это ведь логотип Биогена!

Дневник подтвердил, что контейнер был из Биогена, и, что мы уже знали, он был заполнен допандемическим штаммом INVITIS. Очевидно, что и видеозаписи делались камерами наблюдения Биогена. То есть, к вечеру мы добрались до финиша наших изысканий. Ковчег не нашли, но где искать дальше — поняли.

К сожалению, единственное упоминание Ковчега находилось в маленьком абзаце, в котором Мчатрян сообщил: «Я, конечно, не сразу понял, что Чапа — это и есть наше спасение. Он — Ковчег для человечества». Мало, но хоть что-то.

Что вообще оставалось вне понимания — это листок с религиозной цитатой. Разобраться в смысле Провидения, Бога и тварей нам пока так и не удалось. Теоретически, это могло ничего и не значить, просто завалящий отрывок бумаги. Хотя, в связке с кулонами — это было подозрительно.

Мы так были заняты, что едва не пропустили то, что происходило снаружи. После скупого полдника, состоящего из черствой булки и остывшего какао, я бахнул крепленого вина, унимая зеленую змею ревности. Но, суперстрадание продолжало набирать силу, рисуя в воображении любовные сцены между Кареглазкой и мужем… и я сходил с ума. Одним глотком осушив бутылку, я вышел подышать, попутно устроив себе перекур.

Каково же было мое удивление, когда я увидел привезенных из Рудников возле Одеона. Афродита сменила синее платье на черные лосины, и они с Томасом о чем-то разговаривали, вглядываясь в Стену. А затем брюнетка засекла меня и заулыбалась, помахав рукой. Я не мог избавиться от чувства, что уже встречался с ней.

Вышел Горин, весь наухналь пьяный, и заорал так, что и я расслышал.

— Отелло, черт мой черномазый! — кричал полковник, брызгая слюной. — На кого ты оставил наш водевиль? Ну-ка, ступай своими черными копытцами на сцену, пока я превратил твою жизнь в сплошную трагедию…

Ну, ладно… значит, негр с девицей подружились с воякой. Время даром не теряли.

— Главное, чтоб Илья не ушел в запой, — сказала Лена еще утром, когда вернулась с Куба. — Он скрытный алкоголик, и превращается в маньяка, когда сорвется.

— Так ты его утешила? — язвительно уточнил я.

— Прекрати. Вы не можете быть соперниками, — И Кареглазка обрубила зарождавшуюся серию моих саркастических монологов. — Он — мой муж, но я его не люблю.

Была еще одна новость — Керезора сообщил, что плоды Лилит развиваются с большой скоростью. Он предположил, что монстроматка разродится уже в течение недели. Это было катастрофическим известием, означающим новый виток в войне выживания. Если краклы начали размножаться, значит, природа окончательно избавляется от людей.

И, словно в подтверждение этой сентенции, из Трилистника пришла весть о гибели форта Джефферсон. Подробностей не было, но, учитывая усилившийся напор тварей на последние человеческие форпосты, все версии сошлись на решающем факторе морфов. Для правительства, и для Горина, в частности, это было не только напоминанием, каким хрупким является сегодняшнее «равновесие», но и означало потерю американских спутников. Уже давно форт Джефферсон координировал деятельность космических спутников, а начальник форта Стив Паркер делился данными с нашей стороной.

Теперь все мы были слепы. И теперь поиски Ковчега стали еще важнее — нужен был хоть какой-то козырь, способный преломить ход событий.

Мы расходились, и Кареглазка была озадачена необходимостью экспедиции в Новониколаевск — она растерялась, когда я приобнял ее за талию и прижался к бедрам, пропуская в дверях. Затем улыбнулась и плавно, как расческой, прошла пальцами сквозь мою отрастающую шевелюру.

— Нам придется сотворить чудо, Гриша. Ты поможешь? — ее карие глаза проникли в меня, и я даже испугался, чтоб она не увидела там чего-то лишнего. — Ты будешь со мной?

— Несомненно — я с тобой до конца, — подмигнул я, имея в виду совсем другой конец.

****

Горину было тяжело и тоскливо. В один миг все стало рушиться, а он оказался к этому не готов. Все его потуги, старания, усилия — могли пойти прахом.

Полковник построил Крепость, спас и защитил сотни людей, дал им хлеб, кров и вообще, жизнь. Он стал для них новым Соломоном, разбирал споры, награждал достойных и наказывал грешных. Он спас Лену от Мечникова, и все эти годы помогал ей в безрезультатной работе по перегону воздушных масс из одного места в другое. Был любящим мужем, и пытался стать хорошим отцом для Миланы.