— Заходите, Андрей. Вы не возражаете против такого фамильярного обращения?

— Так лучше всего. А уж если на «ты», то совсем хорошо.

— Договорились.

— А где Ирина?

— Вон за той дверью, в комнате отдыха. Мы её отправили немного в себя прийти и с мыслями собраться. Она пока в ванной себя окончательно в порядок приводит и одежду отмывает. А мы с вами давайте обсудим сложившуюся ситуацию. Злата Андреевна, расскажи Андрею, как всё было.

Злата нервно, Андрей впервые видел её в таком состоянии, постучала ноготками по столу и заговорила:

— Мы уже собирались домой, хотели в кафе посидеть, обсудить сценарий выпускного. Надоело уже целыми днями в школе торчать, вот и решили развеяться немного и совместить полезное с приятным. Ирина пошла к себе, я быстро вещи похватала и решила подняться к ней, поторопить. Уже была между третьим и четвёртым этажами, когда услышала вскрик и звук шагов. Испугалась страшно, рванула наверх. Смотрю, дверь в Иринин кабинет нараспашку, в коридоре никого, вещи её на полу разбросаны, а сама она около раковины в лицо водой плещет…

В этот момент дверь комнаты отдыха приотворилась, и в образовавшуюся щель выглянула Ирина. Волосы мокрые, будто купалась, лицо розовое-розовое, тёртое-перетёртое. Но живое, не сожжённое. Моментально профессиональным взглядом оценив целостность кожных покровов, Симонов вскочил так резко, что стул рухнул на пол, обиженно загрохотав. Ирина увидела его и весело подбежала, схватила за руку, подставив для обозрения лицо:

— Вот видишь, я цела и невредима! Злата тебя зря испугала!

Андрей посмотрел на неё, курага в груди стремительно увеличилась в размерах, налилась жизнью и затрепетала, вновь став сердцем: вот она, Ирина, невеста, любимая, живая, не изуродованная, весёлая. Большие серые глаза — встревоженные, но ясные, не пострадавшие. Он вспомнил о руках — она обязательно должна была закрыться руками — схватил её кисти и осмотрел. Небольшая краснота обнаружилась выше запястий.

— Что ты с этим делала?

— Да туда совсем ничего не попало, но на всякий случай промыла 2 % раствором соды, потом 0,5 % раствором нашатыря. Ты не волнуйся, нас в институте этому учили.

— Умница. Всё правильно. Дай-ка я тебе повязки наложу, а то место такое, что травмироваться одеждой может, и задевать будешь при письме или при других делах.

Он говорил это, а сам думал только об одном: цела, слава Богу, цела! Плюнув на присутствие малознакомой директрисы, Симонов, наложив повязки на обе руки невесты, молча обхватил Ирину двумя руками, сильно и отчаянно, будто кто-то пытался отнять у него величайшую драгоценность, без которой жизни нет и быть не может. Постоял так пару секунд, закрыв глаза и задохнувшись от накатившего облегчения. Теперь всё не так страшно, можно и поговорить, обсудить. Андрей усадил Ирину её на стул рядом со своим, хитро улыбнулся довольной директрисе и кивнул:

— Давайте обсуждать ситуацию. Ирин, расскажи ты, как всё вышло. И что, собственно, было.

— Если бы я понимала… Пошла в кабинет за сумкой и плащом кожаным, да вспомнила, что у меня завалялась смешная маска лисы. Ещё старая, картонная. Мне её когда-то бабушка подарила. Я её на работу и принесла. Мы же всё сюда тащим. Плюшкины натуральные! Мало ли что нам пригодиться может? А у нас в сценарии лиса Алиса и кот Базилио есть. Вот я и подумала, что маска моя может понадобиться. Захотела Злату повеселить, нацепила перед зеркалом лисью личину, сверху ещё и очки тёмные надела, они круглые, как у Ролана Быкова в фильме, тоже могли в дело пойти. Так потешно получилось! Для полноты картины решила перчатки натянуть, они случайно у меня ещё с весны в карманах плаща завалялись, и шляпу широкополую, тоже из запасов. Перчатки, правда, не сетчатые да дырявые, как у лисы Алисы в фильме, а кожаные. Зато высокие такие, почти до локтя.

Я перед зеркалом покрутилась, руками помахала, «лап то бу ди дубудай» спела и вышла из кабинета. Заперла дверь, повернулась — а мне в лицо какую-то жидкость плеснули! Я вскрикнула! И тот человек… вернее, та женщина, потому что это точно была женщина, тоже вскрикнула. Я-то от испуга и неожиданности, а она, наверное, увидев такую образину в маске, очках и шляпе.

— Ты узнала, кто это был?

— Да нет! В коридоре свет неяркий, а я в солнцезащитных очках! Да ещё и зажмурилась рефлекторно. А потом, когда поняла, что в меня явно не воду плеснули, рванула промывать, на случай, если всё же что-то попало на кожу. И мне уже не до разглядываний было.

— Тем более, что эта преступница… — все поёжились от прозвучавшего слова. А Злата снова жёстко повторила:

— Преступница, преступница! Я отдаю себе отчёт, что говорю. По-другому не назовёшь, — Злата рвала и метала, — в общем, она убежала сразу. Я ведь близко была, когда вскрики услышала. Ну, максимум мне было один лестничный пролёт преодолеть. А её уже не было. Я потом туалет проверила, все остальные кабинеты были заперты, а ведь у нас, сами знаете, они изнутри не закрываются. То есть особа в них спрятаться не могла…

— Да уж, знаем, — грустно улыбнулась Ирина, вспомнив о своём недолгом, но запоминающемся заточении.

— Так что остаётся только вторая лестница, за актовым залом. Только по ней она могла улизнуть.

— Делаем выводы, — Андрей был вне себя от бешенства и, чтобы как-то взять себя в руки, говорил преувеличенно тихо и спокойно. Ирине, не отводящей от него глаз, даже страшно было видеть его ходуном ходящие желваки. Ещё никогда и никто не переживал из-за неё вот так… по-мужски. Почувствовав её взгляд, он мимолётно улыбнулся ей и с нажимом повторил: