— Я хочу увидеть свою дочь! — озлобленно прорычал Михаил Капулов.

— Загляни в свой фамильный склеп, — съязвил Роман. — А теперь убирайся, или я тебе помогу, — он ясно дал понять, что его терпение на исходе.

Капуловы все поняли. Еще немного потоптавшись в коридоре, они ушли. Так-то лучше. Задержись родственники еще ненадолго, и Роман точно не выдержал бы, сорвался, вышвырнув их из окон. Вдох-выдох. Нельзя забывать, где он находится. Это роддом, и помимо Юли здесь есть и другие женщины с младенцами. Нельзя волновать и их.

— Сейчас, погоди, — Бен показал брату знак, чтобы тот стоял на месте. Он заглянул к Юле, пробыл в палате пару минут и вышел. — Она готова. Можешь заходить, только…без резких движений, — предупредил он.

Ладно… Черт, Роман даже не думал, что может быть так страшно. Он не волновался так сильно ни перед одним заданием, которое выполнял по указке мафии. Не думал, что показаться на глаза Юле буде так непросто.

Но он должен. Это счастье — увидеть ее, их ребенка, вновь любоваться нежной улыбкой женщины, о которой он не забывал ни на минуту, находясь в плену. Вот-вот наступив момент, о котором он мечтал долгие месяцы — момент их встречи. Протянув руку, Роман осторожно толкнул дверь палаты. Затаив дыхание, сделал шаг вперед и просунул голову в образовавшийся проем. Первое, что уловил взгляд — растерянный взгляд девушки. Она сидела на постели, а ее голубые глаза в непонимании всматривались в тень у двери. Бледная, какая-то замученная, она еще не увидела его. Тень скрыла лицо Романа, будто решила стать его союзницей. Словно опоздавший на урок школьник, он заставил себя сделать еще шаг вперед и показался на свет. Осторожно, медленно, чтобы не напугать.

Глава 39

— Привет, — шепнул он, не придумав ничего лучше. Юля застыла на кровати в позе сидя. Хорошо, что малыш спал в своей кроватке — теперь им двоим нельзя шуметь. Манкулов прикрыл дверь и застыл в трех шагах от своей жены. Все лишь три шага, которые он преодолеет за секунду. Он не мог оторвать взгляд от нее, а она от него. Но если Роман любовался Юлей, то молодая мама по-настоящему испугалась. Синие как небо глаза распахнулись, розовые губы приоткрылись, будто она собиралась закричать, но крик застрял в горле. Не укрылось от Романа и то, что жена отпрянула назад, будто боялась его, опасалась. — Я не призрак, — пауза слишком затянулась. Манкулов решил брать дело в свои руки. — Я жив, мой ангел, — удалось выдавить из себя улыбку.

— Жив? — прошептала Юля стремительно бледнеющими губами. Ей же нельзя волноваться! Нужно срочно что-то придумать.

— Меня должны были убить, но не стали, — быстро проговорил Роман. — Мафия решила, что я буду полезен. Заказчику объявили о смерти, но я был жив, — с каждым его словом из синих глаз исчезал страх, но на его место приходили боль и ненависть.

— Но почему ты ничего не сообщил мне? — прошептала она самый главный вопрос, который бередил душу Романа все эти месяцы.

— Я не хотел, чтобы ты волновалась и…и пыталась меня найти, — выдавил он из себя, но голос подвел. Он сел, и его чувство вины оказалось выставлено на показ. Юля застыла с таким видом, словно ослышалась. Её будто обухом по голове огрели. — Пойми, я точно знаю, что ты бы начала пытаться меня искать! — Роман выставил руки вперед в защитном жесте. — Для тебя это было бы чертовски опасно, поэтому я не поддерживал никаких контактов ни с кем! У меня не было другого выхода!

— Я осталась одна, беременная и никому не нужная, — в ее глазах заблестели слезы. О, боже! Именно этого Роман и боялся. Сердце сжалось как в тисках, за грудиной появилась боль. Смотреть на любимую жену в слезах и знать, что сам смертельно ранил ее — невыносимо. Лучше провалиться сквозь землю, чем это видеть.

— Прости, — он сам не заметил, как преодолел расстояние между ними и…рухнул рядом, уперев голову в тонкие коленки молодой женщины. Она вздрогнула, но не оттолкнула его. — Я знаю, что тебе больно. Я знаю, что все эти полгода тебе, скорее всего, было тяжелее, чем мне, но я не мог поступить иначе! — он выделил последние слова нажимом. Она должна понять!

— Ты мог подать знак… — сквозь слезы выдавила Юля.

— Я бы только напугал тебя, — решительно покачал головой Роман. — Пойми, те оборотни, тот своеобразный клан, в котором я находился, очень опасен. Им не нужны свидетели и лишние посвященные. Юля, клянусь, я перебирал десятки вариантов, но нам не подходил ни один из них. Теперь я понимаю, что поступал правильно. Если бы ты, беременная, отправилась меня искать, подвергала бы себя опасности, я бы никогда себе этого не простил, — не удержавшись, он поцеловал жену в коленку — ближайшее место, куда мог дотянуться в таком положении. Пожалуйста, пойми меня…

— Когда я узнала о твоей «смерти», мне стало плохо, — закрыв глаза, Юля замотала головой. — Я хотела умереть, — её прорвало на настоящие рыдания. Манкулов действовал на инстинктах: мгновенно подскочил и прижал жену к себе, целуя ее прекрасное лицо, обнимая, прижимая к себе, давая понять, что он здесь, рядом, живой и здоровый.

— Мне так жаль, — произнес он то единственное, что мог в такой сложной ситуации. — Прости меня, мой ангел. Я ведь даже не знал, что ты ждешь ребенка, — он принялся целовать нежные девичьи руки. Нос заполнил невероятный запах молока и младенца, который теперь соединял их крепче, чем любые брачные клятвы. — Прости…

— Не могу поверить в то, что ты жив, — шептала Юля, все еще не реагируя на его ласки. Она не прикасалась к нему, намеренно отведя руки назад. Неужели боится? Или презирает?

— Я жив! — заверил он ее, уверенным движением обхватив тонкое женское запястье. Не думая ни минуты, прижал ее дрожащую руку к своей груди. Пусть чувствует тепло тела, биение сердца, его запах, в конце концов. — И я больше не покину тебя, — пообещал он, глядя во влажные синие глаза. — Никогда. Клянусь.

— Я не знаю, — покачала головой Юля и с усилием вырвала свою кисть из его пальцев. Роман будто получил удар под дых. Чего она не знает…? Разве может быть по-другому? Разве они не клялись быть вместе всегда, пока смерть не разлучит их? Роман смог обмануть их. Тогда почему Юля ведет себя так, словно не собирается…вновь быть его женой? — Уйди, — шепотом попросила она, практически вонзив нож в сердце мужа своими словами.