– Хорошо. Как с контролем дорог?

– Неприятностей не предвидится. После недавних подрывов машин мы поставили бетонные надолбы в ста метрах в обе стороны от поста. Население предупреждено, что пост пересекается исключительно с открытыми багажниками и распахнутыми задними дверями. Эксцессов не возникало, все всё понимают... В процессе зачисток задержано шестнадцать подозрительных лиц, сейчас ими занимается ФСБ. Следующий рейд - в пятницу, восемнадцатого. Сектора "дэ" и "е".

Колдунов провел указкой по карте и остановил ее на названных подполковником секторах.

– Ага... Что ж, действуйте. Садитесь. Следующий - квадрат четыре, приготовиться ответственному за шестой.

Сидевший крайним справа в первом ряду широкоплечий полковник неторопливо поднялся.

– Мобилизованы три батальона мотострелков. На десятое-одиннадцатое - рейды вдоль Фортанги до Ключевого. Немного беспокоит зеленка, но, по данным разведки, там сконцентрировано не более пятидесяти боевиков. Их основные силы немного дальше к югу. Будут они спускаться в долину или нет - неизвестно. Двенадцатого я намерен провести прочесывание с востока на северо-запад квадрата силами спецназа и провести упреждающий обстрел предгорья. С вертолетчиками вопрос решен. Две эскадрильи "Ми-24"* перепахивают сектора "эн" и "ка", затем повтор с захватом сектора "цэ". Минные поля проверены, пока попыток нарушения не было...

– Ваш прогноз?

* Транспортно-боевой вертолет. Вооружен спаренной пушкой ГШ-23 в подвижной носовой установке и сверхзвуковыми ПТУР 9К113/9М114 "Штурм-В". Вместо ПТУР на четырех подкрыльных пилонах могут быть ус-. тановлены блоки УБ-32-57 с НАР С-5 (калибр 57 мм), блоки с НАР С-8 (калибр 80 мм) или НАР калибра 240 мм. Экипаж вертолета - 3 человека, крейсерская скорость - 217-270 км/ч, динамический потолок - 5000 метров, дальность действия до 300 км, нормальная взлетная масса - 8200 кг., максимальная боевая нагрузка - 2500 кг, длина машины - 18,8 м, диаметр несущего винта - 17,1 м, два двигателя ТВД ТВЗ-117 по 2200 л/с каждый. Может перевозить до 8 десантников или 4 раненых.

– На рожон чичики лезть не будут. Хоть и место вроде удобное. Но и нам оно дает хорошие возможности для маневра. Вечером двенадцатого отправим еще одну бронеколонну по западному краю участка, как раз наперерез возможному выходу ребятишек Гелаева.

– Вы считаете, что он может попытаться высунуться?
– прищурился Колдунов.

– Маловероятно, но предусмотреть подобное не мешает. У него сейчас проблемы с Бараевым, всё славу поделить не могут. Как стало известно из оперативных источников, со дня на день грядет крупная разборка. Что-то там с деньгами связанное... В принципе, небольшой успех Гелаеву не помешает. Бараев давно уже не проводил активных акций, его авторитет постепенно падает. Удачное нападение поможет Гелаеву выдвинуть претензии на большую долю арабских денег. Но из-за того, что Арби Бараев уже окончательно раздружился с головой, без разборки не обойдется, я уверен...

– Стычка нам на руку, - изрек сидящий в первом ряду майор из особого отдела ФСБ.

– Верно, - подтвердил полковник.
– Обе стороны понесут потери...

– Приблизительное время контакта известно?
– поинтересовался генерал-лейтенант.

– Пока нет, но сейчас над этим работают.

– Постарайтесь не упустить момент. В идеале следует ударить с воздуха по месту стычки.

– То в идеале, - задумчиво произнес особист.

– Будем надеяться, что разведка на этот раз сработает как надо, - подвел черту Колдунов.
– Благодарю вас, садитесь. Михаил Викторович, ваша очередь...

* * *

Рокотов облокотился о забор и, вытянув шею, пригляделся к тому, что происходило во дворе через улицу.

Кузьмина, братьев Славиных, Веселовского, Лукашевича и Гречко окружали родственники, преимущественно мужского пола, и что-то тихо втолковывали бойцам ударного отряда. Среди вышедших проститься с уходящими в горы казаками были даже двое милиционеров - старший брат Данилы и двоюродный дядька Анатолия. Все вели себя достаточно спокойно, женщины не ломали руки и не вешались на шею сыновьям, хотя любому было понятно, что исход мероприятия непредсказуем и, возможно, они видятся в последний раз. Тут уж как карта ляжет.

Сто пятьдесят лет противостояния с абреками, воровавшими коней, угонявшими скот, резавшими зазевавшихся землепашцев и нападавшими на одиночных путников, воспитали в казачестве философское отношение к жизни. Станичники твердо усвоили, что абсолютного мира с соседями из горных деревень быть не может, и радовались каждому дню, прошедшему без эксцессов. Так было при царском режиме, так было и при советской власти, так оставалось и в демократизированной России. Небольшую передышку дало послевоенное переселение чеченцев и ингушей в Казахстан, но оно было временным и неполным.

А "ярлык на княжение", данный тупоголовыми и вороватыми бюрократами из Кремля генералу Дудаеву, и последовавшие за этим две войны накалили обстановку до крайности; казачеству надо было либо драться, либо сниматься с насиженных мест и уходить куда-нибудь за Волгу, оставляя возделанные земли на разграбление ордам обкуренных чучмеков, как горские народы частенько именовали в документах Российской Империи.

Иной альтернативы федеральная власть своим гражданам не оставила.

При этом даже не всегда было понятно, на чьей стороне выступают чиновники из правительства - то ли на стороне законопослушных казаков, то ли на стороне боевиков, рассылавших по российским городам своих гонцов, дабы те организовывали сбор денег в помощь воюющим отрядам. Судя по действиям федеральных министров, ичкерийские бойцы пользовались в стране большими правами, чем остальные граждане. Их чаще отпускали под залог, чаще прекращали уголовные дела, буде ловили с незарегистрированными стволами или на месте преступления, обменивали осужденных на российских военнопленных, словно все происходило не в современном мире, а в пору расцвета феодализма.