— Хочешь, чтобы я дал?

— Леша, тебе подраться хочется? Сходи в спортзал, побей грушу.

— Надя, скажи, что мне делать?

— Снимать штаны и бегать! — почти не улыбнулась я. — Выдохни. Я поговорю с Оливкой завтра. Сегодня я буду говорить с ней по поводу Сережи. Завтра по поводу Саши. Блин, почему имена у них у всех на одну букву… — Про себя я еще подумала про Савку. Да, это уже про меня, не про дочь. — Потому что они сучьи дети, как думаешь?

— Ну, — Лешка хохотнул. — Мы все по природе сучьи дети…

— Ты на букву Эл у нас.

— Любимый, что ли?

— Лох. Лох ты, Лешка. Пошел нафиг. Не смей мне звонить. Понял? — попыталась я избавиться от надоедливого абонента и вернуться к готовке.

— А если лохонусь и позвоню? — не унимался идиот.

— Тогда пеняй на себя!

— А я и пеняю только на себя…

— Слушай, Леш, что тебе надо? Тебе скучно?

— Нет, другое слово на букву Эс. Соскучился. Безумно. До свадьбы ни-ни, да?

— Леша, какая свадьба? Ты женатый человек.

— Я уже госпошлину заплатил. Я уже почти холост.

— Вот разведешься официально, тогда и звони. Месяц бойкота, понял?

— Надя, ты всегда такой злой была, я просто не замечал?

— Всегда. Леша, отвали… Все… Я тебя сейчас виртуально сковородкой огрею.

— Я согласен получить ей в реальности. Можно приехать? Можешь даже не кормить меня ничем, даже шкварками… Надя, ну пожалуйста… Ну, природа, мать ее, понимаешь?

Господи, откуда ты на мою голову такой правильный? Чтобы мне стыдно перед ангелом-хранителем стало, что ли, за молодого любовника?

— Полчаса, — погрозила я ему виртуальной скалкой. — Не дольше.

— Мне сейчас двух минут будет достаточно, — то ли смеялся он, то ли нет. — Лечу!

Не надо было брать трубку, вот не надо было и все. Приглашенные придут без звонка, а незваные гости лучше б и не вваливались даже на свои несчастные две минуты. Я выключила на телефоне звук — так, на всякий случай: вдруг Оливка позвонит и все отменит? Я тогда с радостью брошу готовку, а так у нас с ней еды на три дня будет… Лучше б этот Сереженька не приходил. И Лешка тоже.

Лешка уж точно нужен мне сейчас, как рыбе зонтик. Я за неделю так и не отошла еще от французского кино. Мне о домашнем сексе сейчас даже думать не хочется — не то что им заниматься! Начнет же еще с прелюдии про Сашку! Плати и не думай о нем — я бы и сейчас с удовольствием ничего б не знала про личную жизнь дочери, но ей приспичило подтащить меня к замочной скважине.

Нужно держать с родителями дистанцию. Во всяком случае, хотя бы ту, что она держала до сих пор в отношении отца. Я и боялась, и хотела, чтобы она расспросила меня про Лешку подробнее, но Оливия точно забыла разговор в кафе. Наверное, все дети эгоисты: своя личная жизнь ближе к телу.

Ну, а что она собственно хочет? Чтобы я примерила ее рубаху на себя? Я ничего, абсолютно ничего не понимаю в современной молодежи.

Один тут в любви признавался, а получил свою французскую подачку и как в воду канул. Мне другого и не надо — но как потом верить в их искренность и что советовать Оливке?

Я обернулась к котам, выстроившимся около мисок. Жрать не дам, пока не дадите мне чисто мужской совет: что делать и как быть со своими и чужими мужиками? Если я буду лечить нервы вашими методами, то узкую юбку я даже сама с себя не сниму. Барсик был миниатюрным котиком, пока не стал переживать, что весь корм достанется белобрысому: теперь ему можно сниматься в новом сериале под названием «Котошарики»…

Ну и о чем мне говорить с этим Сережей? Может, нам все же лучше есть молча? Получится ли?

Я не знала, плакать мне или смеяться — мой благоверный так спешил на свидание в рабочее время, что успел купить цветы. За отсутствие торта извинился.

— Думал, ты все равно печешь…

— Пеку, — отрезала я, досадуя на себя за отсутствие радости от встречи. — Вернее, спекла. Торт же должен пропитаться.

— Я уже пропитался. Можешь, есть…

Я и так думала его поцеловать, чтобы вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия. Вернее, радости… Или, сказать грубее, желания залезть с ним в постель. Его не было. Все умерло. Но не в подъезде с Савкой, а утром с Оливкой, когда она так грубо отшила меня с простым вопросом, который волнует любую мать — спит ли ее дочь с первым встречным. Никакого ханжества, только я не поверю, что от большой радости красивая умная девушка раздвинет ноги в первое же свидание. Этого Сергея не должно было быть. Просто не должно.