— У меня нет аппетита. Обедай с папочкой. Теперь я поняла, куда он так наряжался каждый раз. Или у него, кроме тебя и тети Юли, ещё кто-то есть помоложе?

— Ты у папы спроси. Мне это неинтересно.

— Знаешь, мам, я уже просто не знаю, кто и что тебе интересен, кроме твоих бабулек. Я вот точно тебе неинтересна.

Я проглотила заполнившие рот горькие слюни.

— Ты меня как раз очень даже интересуешь. У меня к тебе недомашний разговор. Говори, где мы встретимся. Я на машине. Приеду, куда скажешь.

— Я вчера наговорилась с вами. Больше не хочу.

— А я хочу. Я только что пила кофе с твоим Сергеем. Он мне рассказал про тебя много интересного.

Пауза. Короткая.

— Как интересно ты с ним встретилась? У тебя нет его телефона.

Я проглотила последнюю слюну.

— У меня есть его телефон, потому что я наняла его следить за тобой.

Теперь паузы не было.

— Мама, ты чего, обалдела?

Я прикрыла глаза: перед глазами темнота, как и в моих отношениях с почти что единственным ребёнком.

— Это ты обалдела со своей камасутрой. Где мы встречаемся? Иначе мне придётся пригласить на встречу с Сергеем, который, как ты понимаешь, никакой не Сергей, твоего отца, а мне совершенно не хочется этого делать.

Что ж, лучшая защита — нападение. Кто ударит первым своей правдой, за тем и будет победа. Ты, Саввочка, слишком хорошего о себе мнения и слишком плохого обо мне. Мне есть, что терять, но совсем не то, о чем ты думаешь. Я никогда не жила на широкую ногу, чтобы страдать без Лешкиных подачек. Найду, чем заняться, если он, к моему удивлению, тоже окажется идиотом.

Оливка назвала адрес и выключила телефон, не добавив ни слова. В кафе она тоже не поздоровалась. Села и молча уставилась мне в глаза.

— Оливия, успокойся. Я не подсылала к тебе тайного агента, чтобы узнать, что ты делаешь в постели. Ты с ним не спала. Можешь не сомневаться. Он вскрыл для меня твой аккаунт и прикинулся твоим последним любовником. Надеюсь, здесь тебя подвёл маскарад, а не привычка не запоминать своих сексуальных партнеров.

Лицо Оливки не изменилось. Наверное, сбледнуть больше уже было некуда. Она нервно сжимала пальцы, которыми пока ещё не колотила по столику.

— Мама, это мое право. Я давно совершеннолетняя. И могу не спрашивать разрешения, с кем спать!

— Будто в шестнадцать ты спрашивала!

В ответ дочь скривила губы:

— И с чего ты тогда решила, что я стану отчитываться перед тобой в двадцать три?

Я продолжала на неё смотреть: все вопросы заданы. Теперь дело за ответами.

— Я вообще не понимаю, с какого перепуга ты решила за мной следить! — распылялась между тем ответчица.

Я уже придумала ответ на этот вопрос.

— С того самого, когда ты расстаёшься с человеком после четырёх лет совместного проживания, говоря, что он тебе просто надоел.

— Мама, Саша мне просто надоел, — Оливка нервно стукнула сцепленными пальцами по пустому столу. — В постели надоел, так понятнее?

Я кивнула.

— И? — я же поняла только первую часть.

— Что «и», мама? Саша очень хороший, но вне постели. В постели он скучный. Мама, это редкостная удача, чтобы в парне все сочеталось. Ну что ты так на меня смотришь? Ну, может, тебе повезло с папочкой, ты так не думаешь? Или тебе секс нафиг не нужен, откуда я знаю!

— И?

— Мама, тебе сорок лет, а не восемьдесят! Чего ты не понимаешь? Особенно после того, как ты нарушила закон о неприкосновенности личной жизни. Я сплю, с кем хочу, ясно?

— Саше это было ясно?

Оливка выдержала мой взгляд.

— Сначала я скрывала. Потом призналась, что хожу за сексом налево. Он это проглотил. Я вот честно подумала, что из-за папиных денег. Ну, а когда у меня была задержка, заявил, что женится на мне, даже если это и не его ребёнок. Я встала и ушла. Сегодня я ему позвонила и дала сроку съехать через неделю. Он все надеялся, что я передумаю и вернусь. А я не вернусь.

Внутри все похолодело, но в моем голосе осталось немного теплоты.

— Не жалей папины деньги, если тебе хорошо с этим человеком. Тебе лично. Плевать на него.

— Мама, у меня есть принципы. Я выйду замуж только, если найду человека, которому мне не захочется изменять. Так что забудь, на моей свадьбе тебе погулять не придется. Я сыта изменами папы, которые были не изменами, а обоюдным согласием, в которое дочь вообще не вписывалась. Я теперь вообще никому верить не буду. Спасибо вам, родители.