— Я Вам шоколадные кексы принесла, — кивнула я на тарелку, решив пропустить шпильку про обязанности мимо ушей.

— Нормального обеда, я так понимаю, не будет? — поинтересовался некромант, поднимаясь с места. — Говядина была разовой демонстрацией, что Вы все умеете, только не хотите, поэтому в моем меню отныне будут преимущественно десерты?

— Да Вы и в мое отсутствие преимущественно булочками питались! — возмутилась я, — Просто по Вам не видно.

— Откармливаете на свой вкус? — ехидно поинтересовался Ник, но кекс взял и откусил больше половины.

— Если Вы наблюдали, как я исполняю свои обязанности, то и купленные продукты должны были заметить, — продолжала не обращать внимания на его подначки я.

— Я смотрел только на Вас, — очень серьезно и как-то проникновенно ответил некромант а я, кажется, сравнялась с ним оттенком румянца.

— Неожиданно.

— Почему же? Я решил сравнять счет. Хотя Вы одеты, так что это не слишком честно по отношению ко мне.

— Вы о чем? — окончательно запуталась я.

— Я о Вашем оценивающем меня взгляде в купальне в первую же ночь Вашего пребывания здесь, — ухмыльнулся Ник, одновременно продолжая жевать.

— Вот об этом можно было и не вспоминать, — смущенно пробормотала я.

— А я об этом не забывал, — принимаясь за второй кекс, сообщил Ник. — Рассмотрели все, что хотели?

— Даже больше, чем хотела, — возмущенно ответила я, а затем заметив блеснувшие лукавством глаза некроманта, исправилась:

— В смысле, я вообще ничего не хотела, так что все, что рассмотрела, было лишним.

— А что рассмотрели? — с живым интересом спросил некромант отрываясь от кексов и глядя мне прямо в глаза черными омутами отчего-то расширенных до предела зрачков.

Кажется, игра словами в данном случае явно не мой конек.

— Вам так нравится меня смущать?

— А получается?

Я разозлилась. Хотите поиграть, господин некромант? Организуем.

— Вполне, — я потупила глаза. — Ведь Вы заставляете меня вспоминать, как я тоже была там совсем рядом с Вами. Полностью обнаженная. В воде, которая не слишком надежно защищает от любых взглядов. И как Вы хотели, чтобы я встала без одежды прямо перед Вами.

Ник хрипло выдохнул. Я слышала его ставшее заметно учащенным дыхание и мысленно торжествовала: вот так Вам, господин Дейл!

Но длилось мое ликование недолго.

Ник резко шагнул вперед, схватил меня за талию, рывком притянул к себе и жадно впился в мои губы.

Сперва я растерялась, потом разозлилась и попыталась оттолкнуть одного не в меру обнаглевшего некроманта, но с таким же успехом могла бороться с каменной стеной — Ник, похоже, состоял исключительно из жил и мышц, так что моих жалких попыток даже не заметил. Зато со мной начало твориться что-то странное: руки так и остались на плечах Дейла, отдельно от меня решив, что там им вполне уютно и удобно, губы полуоткрылись, позволяя его языку ласкать мой рот, горячо, порывисто. Прикосновения его рук, казалось, жгли сквозь одежду, и мне это нравилось. Тело наполнилось тягучей сладкой истомой, а мне захотелось остаться в его объятиях навечно. Не успел мой разум возмутиться таким крамольным желаниям, как вся я будто раздвоилась: одна часть требовала срочно прекратить все это безобразие, пока мы не зашли слишком далеко прямо на кухонном столе, а вторая откровенно жаждала этого.

Сорвать дурацкую, ставшую явно лишней, одежду, прикоснуться к его обнаженной коже, сильному телу, провести по шрамам ладонью, а потом и губами, языком. Почувствовать до конца его вкус, запах, зарыться в темные волосы, потянуть, пройтись ногтями по спине вдоль позвоночника. Ощутить его в себе, выгибаться навстречу его движениям, ловить ртом его хриплое дыхание…

Я потеряла момент, когда разумная часть утратила контроль над чувственной и поцеловала в ответ. Нежно, осторожно. Ник замер, продолжая крепко сжимая мою талию, будто боясь, что я все же вырвысь и убегу. Только бежать уже не хотелось. Я медленно провела языком по его губам, пробуя, запоминая, и Ник глухо застонал, подаваясь вперед. Одной рукой выхватил заколку, запутался руками в моих волосах, распуская их. По полу жалобно зазвенели падающие шпильки, а я тихонько рассмеялась ему в рот. Мне нравилось, как он сходит с ума от моих прикосновений, и я хотела еще, прикасаться сама и ощущать его руки и губы на своем теле.

— Ну и что здесь происходит? — раздался возмущенный голос.

Ник

Мне нравится смотреть, как она рассеянно улыбается, выкладывая покупки на стол, отбрасывает назад выбившийся локон, задумчиво проводит по краю десертной тарелки, будто стремясь запомнить контур. Машинально отодвигает стоящую на пути табуретку, распаковывает коробку с выпечкой. Сейчас ее движения легки, расслаблены, и это меня успокаивает, примерно так, как мирно горящий камин. Когда она говорит со мной, в ней постоянно чувствуется какое-то напряжение, небольшое, но весьма ощутимое для меня, словно ей совершенно не хочется здесь находится. При этом сам дом ей нравится, как, впрочем, и она ему. Думаю, она уже представляла, какие шторы подойдут сюда лучше, какую мебель переставить, а какую выбросить. Хотя вряд ли она выбросит что-то добротное из собственной прихоти-скорее, отдаст тому, кто будет рад. Виржини выбрасывала вещи, не задумываясь, как, впрочем, и людей. В глубине души (или того, что могло остаться от нее у такого, как я), я до сих пор злился на жену-не за то, что не любила, к этому я всегда был готов, а за то, что дала мне иллюзию этих чувств, заставила поверить в то, чего не бывает. Я помнил ее восхищенный, а вовсе не испуганный взгляд, когда она узнала, что я некромант. Помнил, как отчаянно она убеждала отца дать согласие на наш брак. Как разделила со мной постель еще до брачной церемонии, чем окончательно убедила меня в своей любви — в здравом уме ни одна девушка ее положения не свяжется с безродным не особо богатым чужаком: знатный и богатый некромант — недоучка Николаус Дейлинге сгорел вместе со всей семьей в страшном пожаре, не справившись со своим даром (говорят, жители до сих пор обходят обгоревшие остатки дома стороной), Ник Дейл же, способный и одаренный ученик старого мастера Смерти, даже близко не бывал в тех краях, происхождением и финансовым положением не блистал, отличался разве что уже тогда немалым количеством шрамов. От пожара тоже остался один- на пояснице, периодически зудевший и напоминавший о произошедшем то, что отчаянно хотелось забыть-все же не часто от тебя пытается избавиться собственная мать.

Долгожданный ребенок леди Эмилии родился больным и прожил меньше года. Чем виноват был Ник, который даже близко к поместью не находился, оставалось загадкой для некроманта, но воспринималось как должное остальными. Навел порчу из мести. Почувствовал опасность потерять статус наследника рода. Совершил злодеяние исключительно по причине своей темной природы. Ник слышал множество вариантов, и ни один не был правдой. Ему на тот момент чем-то даже нравилась его жизнь с Нигру- после случая с Мари, они покинули городок, перешли через границу и некоторое время успешно охотились на нежить уже в другом королевстве. Еда была далека от изысканной, если вообще была, спали часто прямо на земле, закутавшись в зачарованные плащи, горячей ванны Ник на принимал неделями, но в целом все было легко- беги и бей или умри. Времени на размышления на тему как мать может так легко отказаться от родного ей ребенка, чем он виноват, что получил такой дар, почему его боятся те, кому он никогда не делал и не хотел ничего плохого, как времени и на воспоминания о Мари, попросту не было. Должно быть, это и спасло его тогда от потери рассудка. Нигру, в свою очередь, хорошо знал, что делает, и через несколько месяцев Ник хоть по-прежнему и не считал себя счастливчиком, но в свою полезность все же уверовал.