— А если я больше никого не полюблю? — спросил Ник. — Мне не нужно будет убивать? Или нужно, но все равно кого?

— Ты почувствуешь, кто должен станет следующей жертвой, Тьма всегда будет указывать тебе, — ответил Нигру- Большинству из них ты будешь даже нравится, и они легко доверятся тебе. И поверь, ты полюбишь. А если очень повезет — или не повезет, это как посмотреть, встретишь ту, которой предназначено быть твоей единственной любовью до конца твоих дней. Если сможешь убить ее — других смертей больше не потребуется.

Нигру помолчал и добавил:

— Это наше проклятье — расплачиваться за силу и способности жизнями любимых.

— А если я смогу противостоять Тьме и не стану вообще никого убивать? — спросил Ник.

— Потеряешь дар, — сурово ответил Нигру. — Вместе с рассудком, это в лучшем случае. В худшем — вместе жизнью — он сожжет тебя изнутри. А если вдруг тебе захочется избавить мир от монстра, каким ты сейчас себя воображаешь, сразу предупреждаю — некромант не может лишить себя жизни. Но если тебе не хватает ярких впечатлений или ты соскучился по боли, можешь попробовать — возвращаться с того света адски паршиво, я проверял.

Хэрольд

Хэрольд часто вспоминал день, когда обзавелся проклятием. Вызов на дуэль одного из студентов Академии Магических искусств само по себе было смелым поступком, хоть тот и не был опытным дуэлянтом, однако, во-первых, не заступиться за честь своей сестры означало признать, что все грязные слухи, распускаемые про Кейти — чистая правда, чего семья Рольда допустить никак не могла, а во-вторых, Баркайт не должен был использовать то заклинание, которым ударил — тогда Хэрольд не пошел бы к Темному целителю и не столкнулся там с магом, расщедрившимся на «Ледяную смерть».

А началось все с девичьей веры в любовь, неумения Марка Скейора пить и пары идиотских совпадений.

Вся ирония ситуации заключалась в том, что доля правды в слухах была — Кейти в самом деле позволила Марку больше, чем должна позволять девушка из приличной семьи, но она и впрямь была влюблена, причем взаимно, они со Скейором всерьез собирались пожениться, и даже уже выбрали день, в который Марк должен был прийти в дом Гримов с родовым перстнем и официальным предложением брака — день получения грамоты об окончании основного учебного курса (он длился три года, после него маг мог либо работать, оставаясь средненьким специалистом, либо учился еще три года), которая показывала бы способность Скейора позаботиться о будущей невесте. Конечно, Марк, принадлежавший к довольно обеспеченной семье, планировал продолжить обучение, а не работать, но влюбленные сочли, что это довольно символично — Марк представит себя как взрослый мужчина, которому можно смело вверить судьбу Кейти. В день сдачи последнего экзамена Марк вместе с другими студентами отправился отмечать в ресторацию, где в большой компании рассказал о дальнейших планами на жизнь, включая женитьбу. Кто-то из присутствующих усомнился, что Кейти, которая пользовалась большим успехом у мужчин, согласится выйти за Марка — она вполне могла выбрать жениха и повыгоднее, на что Марк, будучи уже в изрядном подпитии, в запале поделился некоторыми деталями их совместного времяпрепровождения. Это случайно услышал один из ранее отвергнутых Кейти женихов, подлился со своей сестрой, а та позаботилась о дальнейшем распространении сплетен, уже слегка преувеличенных. В итоге, в глазах окружающих Кейти негласно выглядела падшей женщиной, которая позволяла себе вольности со многими, а Марк собирался жениться на ней якобы из-за ее беременности. Ввиду того, что тем, кто в открытую озвучил что-то из вышеперечисленного при Рольде (и то случайно, Рольд заходил в этом момент в комнату и при начале разговора не присутствовал), оказался, тихий толстый зубрила Баркайт, который попросту повторял это за кем-то, вызывать на поединок пришлось именно его. Он с удовольствием бы отказался от дуэли — да что там, когда Рольд вызвал его, тот чуть в штаны не наложил, но долг чести есть долг чести. Магию использовать можно было лишь на очень слабом уровне, который мог дать как свой небольшой дар, так и амулет. Убивать Баркайта Хэрольд не собирался — достаточно было слегка задеть, их дуэль было до первой крови, однако не имевший опыта ни в таких драках, ни в интригах, Баркайт со страху ударил заклятием, которое и знал лишь в теории. Но сработало оно отлично, Хэрольд тогда подумал, что уже не выберется. Его соперника, конечно же, наказали за чрезмерное применение силы и едва не исключили, но была и другая сторона: неуклюжий, небогатый и не особо популярный Барк победил представителя Гримов, а нюансы — да кто на них обращает внимание?

Отец Хэрольда был в ярости, он тогда и отказался приглашать обычного целителя, сообщив, что, если его сын не способен выдержать драку с каким-то почти безродным студентом, в наследники он не годится. Пришлось Рольду, которому очень хотелось жить, идти к Темному целителю самому, едва передвигая ноги и постоянно глотая бодрящий отвар. Последствия заклинания Барка мастер убрал, но когда Рольд, расплатившись, собирался уходить, в помещение вошел какой-то замотанный плащом человек. То, что тот сам практически при смерти и за ним ложится дорожка из кровавых капель Рольд увидел уже после, а тогда случайно налетел на незнакомца, толкнув его плечом и, похоже, попав по ране. Тот взвыл и сказал Хэрольду на весьма нецензурном языке массу интересного о нем и его родственниках. Поскольку все, что касалось сестры, у Рольда в этот день вызывало особенно острую реакцию, он вспыхнул и ответил не хуже. Через несколько минут перебранки Рольд ударил незнакомца уже осознанно, а взамен прилетело проклятье.

Темный целитель, звавшийся так за преимущественно подпольные зелья и лечение без вопросов, где пациент получил свои повреждения, а вовсе не за истинно Темный дар, жутко испугался и порталом выкинул Рольда в городскую ресторацию. Домой его привезли уже оттуда.

Отец Хэрольда, чьи первые эмоции по окончанию дуэли уже схлынули, после чего он осознал, что по сути едва не убил сына отказом позвать врача, и начавший было ощущать свою вину, после понимания случившегося практически впал в ступор. Рольду вообще нечего было делать у того целителя, это раз, что означало очередной скандал при огласке этих сведений, тот совершенно точно будет отрицать, что у него бывают настолько опасные пациенты, а откуда Рольда перекинул портал, уже не отследить — это два, и сам маг, судя по уровню, был очень силен, и либо относился к самым влиятельным людям, либо был преступником (что вероятнее всего), и тогда неминуемо появились бы вопросы к Гримам — что это они не поделили с такми интересными личностями, может, у них есть общие дела?

В общем, ничего кроме неприятностей, Хэрольд отцу в этот день не принес, и тот искренне пожалел, что Рольд выжил.

Осознав, что его, по сути, принесли в жертву амбициям отца, не желавшим рисковать положением и репутацией, а также удачному замужеству сестер, Рольд знал, что когда снимет проклятье, то первым делом приедет в замок и посмотрит им в глаза. И вернет титул обратно. Виржини уже заговаривала об этом, и Рольд решил, что избавится от нее позже — когда все бумаги будут готовы. А пока… Хэрольд посмотрел на безмятежно спящую рядом с ним женщину и хищно улыбнулся: а пока почему бы просто не получать удовольствие? Мужчина потянул одеяло с плеч Виржини и жадно поцеловал ее в губы.

Виржини

Самое паршивое — это не тогда, когда у тебя нет силы, а когда она есть, но ты не можешь ею воспользоваться.

Виржини узнала о потенциально таящейся в ее крови мощи от своей матери уже во вполне сознательном возрасте.

— Ты могла бы стать магичкой, если бы дар проявился, однако этого не случилось. Но он может передаться твоим детям, а если еще и твой муж будет магом, то это произойдет почти наверняка.

Владение магией для Виржини означало силу, независимость, свободу, то, чего она так отчаянно жаждала — возможность принимать значимые решения и действительно влиять на свою жизнь. Одаренный ребенок — это прекрасно, но ей хотелось овладеть магией самой, и она начала искать малейшие возможности разузнать что-либо о «спящем» даре и возможностях его «разбудить». Кто ищет- тот найдет, сказал кто-то из древних и мудрых. Так и Виржини узнала целых два способа — обряд, завязанный на крови некроманта, и ритуальное убийство.