Дроу плеснул себе «Мидлтона».

— Иди в свою спальню, Айли. Снимай халат и ложись, я скоро приду. Сразу предупреждаю — замок на жалюзи заблокирован, сама не откроешь. Не делай глупостей. Я не хочу причинять тебе лишнюю боль. Но если слов недостаточно — тогда коррекция поведения для меня проще через боль, чем через поощрение. Я доступно объясняю?

Все предельно ясно. Я поплелась, куда было сказано — в маленькую уютную спальню в лавандовых и сливочных тонах, где был теплый пол из натурального дерева и красивые светильники в виде бабочек с ажурными серебристыми крыльями. Две из них плавно, кругами, парили под потолком — дорогостоящее магнитно-наномеханическое удовольствие, — шесть «сидели» на стенах и кованой спинке кровати в хаотичном, но тонко продуманном беспорядке.

Большая кровать, приятное на ощупь белое белье с легким цветочно-полынным ароматом… Я услышала какой-то посторонний звук и поняла, что это стучат мои собственные зубы — от страха, смешанного с волнением и чувством полнейшей безысходности. По крайней мере, этой ночью мне никак не отвертеться от неизбежного секса. Я… я смогу, конечно же, смогу выдержать. У Палача красивое тело, с данным фактом не поспоришь, физически он мне не противен, он очень хорош собой, а я не маленькая девочка… Он не первый эльф в моей постели, я знаю, чего можно ожидать. Для мужчин-дроу удовлетворение партнерши и управление ее наслаждением — фактор мощнейшего самоутверждения. Одностороннее физическое удовольствие не доставляет им особой радости, им важна зависимость женщины, прежде всего — на психологическом уровне. Я быстро поняла это в период общения с Дэем. Он даже не думал это скрывать и подтвердил мои предположения, а потому мы оба нашли в себе силы расстаться вовремя. Но какими путями пойдет к этому значимому фактору Оустилл, вот в чем вопрос. Чего он потребует — второй вопрос…

Полковник захотел меня не в один злополучный миг. Скорее всего, желание нарастало постепенно, он долго сдерживался, и вряд ли сегодня будет терпелив и нежен. И потом, я под определение партнерши без принуждения вовсе не подпадаю, для него я рабыня, а значит, эльф может делать со мной все, что заблагорассудится.

Это и напрягает больше всего.

Зубы все еще стучали, когда я сняла халат и забралась под белоснежное одеяло, укутавшись до подбородка. Вряд ли одеяло меня спасет.

В подтверждение моих мыслей отворилась дверь, впуская Палача все в том же виде, что и за ужином. Взгляд бирюзовых глаз пробежался по одеялу, правая подвижная бровь слегка дернулась — то ли от смеха, то ли от раздражения, а затем я услышала:

— Руку.

— Ч-что?..

Обреченный вздох.

— Кажется, тебе пора проверить слух. Высуни из-под одеяла руку и подними ее. Левую или правую — мне без разницы.

Не понимая, чего хочет дроу, я послушалась, предварительно крепко зажмурив глаза. Понимаю, что со стороны выглядело смешно, но это было сделано по-детски рефлекторно.

Щелк! Холодный металл вокруг левого запястья.

Щелк! Звук где-то над моей головой…

Я немедленно открыла глаза, но и так уже было понятно: длинная цепочка соединяла кольцо наручника на левой руке со вторым кольцом, сомкнувшимся вокруг кованого лепестка на спинке кровати. Оустилл хочет, чтобы я меньше дергалась?..

Между тем эльф повернулся ко мне спиной и определенно собрался уходить! Бросил уже через плечо, протягивая руку к сенсорной панели выключателей света:

— Раз уж я в самоволке, то собираюсь выспаться как следует. Такой шикарной возможности у меня не было с конца февраля, между прочим! Я не знаю, как ты себя поведешь — вдруг хватит ума попытаться отпереть дверь, ускакать полуголой на улицу. Харт, конечно, заперт в вольере, но вдруг перепрыгнет через ограждение, кто его знает. Может, не порвет, но помнет твое тельце. Ловить тебя в саду у меня нет сейчас желания, отнимать посреди ночи острые предметы вроде вилок — тоже. Пока я не буду уверен в твоем адекватном поведении ночью, спать будешь так. Вопросы есть?

— Есть… — тихонько пискнула я. — Я могу захотеть ночью…

Чертов Оустилл медленно развернулся с непередаваемо язвительной интонацией в голосе:

— Ты же большая девочка, потерпишь! А вообще — сплю я достаточно чутко. Позовешь, если уж так прижмет. Еще вопросы остались?

Сегодня он меня не тронет, спасибо и на этом. Но спать, прикованной к постели, рискуя ночью описаться, если дроу не захочет, например, вставать по моей просьбе?!

— Это… это унизительно. — Прошептала я, пытаясь еще плотнее закутаться в одеяло.

Видимо, для Темного доставляло огромное удовольствие наблюдать за сменой выражения на моем лице.

— О-у-у-у, — прогудел он, — сейчас ты такая розовенькая, что даже веснушек не видно!

В один миг его голос изменился, стал низким и тяжелым:

— Ничего унизительного тут нет, обычный рабочий момент. Раз уж большая девочка не сможет потерпеть, то она вполне в состоянии попроситься на горшочек! Если хочешь спать в одиночестве — я уйду, но если попросишь — я вполне могу забить на желание выспаться, останусь и займусь тем, для чего решил предъявить на тебя права.

Теперь кровь отхлынула у меня от лица.

— Вижу, ответ отрицательный. Тогда спи.

С этими словами дроу вышел, погасив свет.

Судя по звукам, слабо доносившимся из гостиной, он прибирал со стола. Я пошевелила рукой: цепочка длинная, не мешает перемещаться по постели и принимать удобные позы. Повозившись, я устроилась и почти сразу начала засыпать.

Разбудил меня тонкий солнечный луч, пробившийся сквозь пластины жалюзи и полупрозрачную занавеску, а еще — простите за откровенность, острая гигиеническая необходимость. Так я и знала! На настенном наномеханическом хронометре — семь утра, эльф, наверное, дрыхнет, раз решил выспаться, а я…