Хэндри Леннокс, похоже, прилагал усилия, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Я прекрасно понимал, что на плечах этого человека сейчас лежит крайне тяжелая ноша: тяжелая ситуация в стране, волнения в обществе, давление со стороны пронационалистических сил. Ему шестьдесят один год, а проклятый Бунт — закат политической карьеры, Леннокс это осознавал, и хотел лишь одного — уйти с минимальными потерями, чтобы не оставить после себя недобрую память правителя, при котором в Шотландии пролились реки крови.

Желание, достойное уважения, но вряд ли выполнимое на сто процентов.

— Что будет с кланом Барнетт и его вождем? — уточнил он.

— Запрет на выезд из Шотландии, как и для некоторых других кланов, включая Маккензи и Хаттан. Ограничения в продвижении по социальной лестнице. Из правительства вы уберете всех представителей мятежных кланов. Полицейский надзор с вашей стороны, наблюдение ОАН с нашей… Что же касается вождя… Я ведь предупредил о лишении всех прав? Айли Барнетт я оставляю себе, господин Президент. В остальном же, следствие будет продолжено — и по делам Бунта, и по делу смерти ее близких. Интересоваться дальнейшей судьбой Айли бессмысленно, прошу запомнить.

— Но вы ведь понимаете, милорд Оустилл, что в ближайшее время будет трудно успокоить брожение умов?..

— В ближайшее — да. — Согласился я. — Но в перспективе это будет сделано. Я не исключаю возможности особой пресс-конференции, данной самой Айли Барнетт. Там она официально сложит с себя полномочия вождя клана и добавит кое-что еще…. Сейчас же перечень новостей, которые нужно сообщить прессе, передан вашему секретарю.

Не знаю, что там сейчас думает Леннокс по поводу диких обычаев Темных эльфов, это его личное мнение. Я же обзавелся наложницей и должен заняться ее воспитанием… Мы с Президентом обменялись рукопожатиями, после чего я отправился делать то, что планировал практически сразу — татуировку Айли. Я наносил ее один раз в жизни, расписывая белой краской темную кожу Илленниа. Пора было повторить, а заодно — пощекотать рыженькому Чудовищу нервы.

Пусть привыкает к своей несвободе, вариантов нет.

В ночь приезда на виллу я, конечно же, солгал.

Я не тронул Айли после ужина вовсе не потому, что собирался выспаться. Как можно спать спокойно, зная, что рядом находится роскошное женское тело, абсолютно доступное и принадлежащее мне безоговорочно?! Но начинать обладание с насилия — удел слабых мужчин. Айли теперь моя — неоспоримый факт, так пусть и она осознает эту мысль, успокоится и примет все, как есть. Трахнуть ее я мог бы еще на гауптвахте, но это бы ни на дюйм не приблизило меня к тому, о чем просил Эрик, и чего хотел бы я сам. В полусонном состоянии ее тело откликнулось на мою ласку, хватило нескольких минут. Она расслабилась, и непременно кончила бы, но граница между сном и явью была слишком зыбкой, чтобы устоять… Если последним, кто касался укромных местечек, был Дэй три года назад, то здоровые инстинкты молодой женщины все равно дадут о себе знать. Она не может быть холодной, а если может… значит, разогреем.

К тому же, сейчас у рыжей невыносимо саднят те участки кожи, куда внесены люминесцентные пигменты. Где бы я ни дотрагивался до ее тела в таких местах, будет неприятно. Боль в воспитательных целях — прекрасно, но сегодня мой трофей ничем не проштрафился. Она вела себя прилично, не хамила, не огрызалась. Она производит впечатление умной женщины, и выводы сделает уже в ближайшее время.

А вот я, с позволения сказать, дурак. Обзавелся рабыней, а убирать со стола, опять же, мне! Все виллы на побережье обслуживаются через день, насколько я помню, а оставлять посуду до утра — не по моему личному Уставу. Я привык к порядку. Ладно, это недолго, я приберу.

Снаружи пару раз тявкнул Харт, в надежде, что я выйду с ним поиграть перед сном. Вообще же милорд Маб-Эйланд был не слишком рад, когда я сказал, что мне нужна вилла с просторным вольером для крупного пса весом в сто шестьдесят пять фунтов. Прим. авт.: около 75 кг.

— Милорд Оустилл, — начал он, когда мы созванивались для обсуждения условий аренды, — я привык, что Темные держат котов, а коты прекрасно уживаются с пикси. Это единственная тисовая роща на Острове Вереска, где сохранились пикси с Небиру. Пес их распугает!

Прим. авт.: в кельтской и скандинавской мифологии пикси — духи, считающиеся разновидностью фей, фейри. Размера они могут быть разного — от мотылька до нормального человеческого, а вот поведение имеет общие черты — тягу к шалостям, от безобидных до смертельных.

Я помнил этих крохотных ночных существ по прошлой поездке с Дэрин. Мелкие летучие поганцы! Значит, не вымерли…

— Вот поэтому-то и нужен вольер, где мой пес будет заперт на ночь. Днем пикси мирно дрыхнут в кронах деревьев или еще где, Харт вряд ли до них доберется. К тому же, он хорошо воспитан, поверьте мне.

Чтобы лорд Эйланд скорее поверил, я увеличил цену аренды виллы до семи тысяч фунтов в неделю вместо обычных пяти.

— Хорошо, — вздохнул собеседник, — дайте три дня, и вольер будет пристроен на заднем дворе. Но напомню — если хоть одно крылышко у пикси будет оторвано, я больше не стану иметь с вами дел. А! И еще… Слева от вас сейчас точно живет пара Темных, у которых есть кот, и если он решит пересечь рощицу и проникнуть за ограду вашей виллы, то… каковы будут последствия?

— Не знаю. — Честно сказал я. — У меня же волкодав, а не котодав.