Подлетая к своему дому, они с удивлением увидели на крыше человеческую фигурку: Олег уже хотел дыхнуть огнем, пока этот некто не успел закричать, но вовремя сдержался. Из ночного похода их встречала Вика.

Приземлившись, Ниса бережно сняла ящик со свитком и окропила дракона зельем, произнеся слова заклинания. Почти сразу тело ящера начало обратную трансформацию.

— Я смотрю, время неплохо провели, — сказала Вика с ноткой обиды в голосе. — Ниса, я может, тоже хочу полетать.

— Дракон не твой образ, — усмехнулась жрица. — Но думаю, что я смогу тебе придумать что нибудь свое, — такое симпатичное, нежное, с бархатной шерсткой.

— Ниса, ты все о своем, — усмехнулась Вика. — А с ним-то что?

Уже превращенный в человека Олег стоял на корточках и отчаянно блевал, его лицо было красным от натуги.

— Он забыл, что желудок у человека немного поменьше, чем у дракона, — с усмешкой пояснила Ниса.

— Твою мать!!! — сумел, наконец, выдавить Олег. — Хорошо, что я не съел его целиком!

— Через три дня — Праздник урожая, — сказала Анастасия Панчук, восседая во главе стола, за которым сидели журналисты «Вестей Кумана», собравшись на планерку. — Кто пойдет?

— Давайте я!? — вырвалось у Вики.

— Ты? — с сомнением протянула Анастасия Михайловна. — Ну, не знаю. Твои последние материалы, мне, если честно, совсем не нравятся. А тут такой важный репортаж.

— Ну, пожалуйста, — взмолилась Вика, чуть не плача. — Я хорошо напишу, я всех там знаю. Надо же мне, наконец, исправляться.

— Это точно, — с садистским удовольствием подчеркнула редактор. — Но тебе лучше начать с чего-нибудь попроще. Там ведь Андрей Васильевич не просто поздравит хлеборобов, — он же расскажет еще и о своей поездке в Голландию. Нужен не только репортаж, но и аналитика по итогам, а это совсем не твое.

Вика сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не расплакаться. Редактор в последнее время, придиралась к ней просто невероятно, практически не поручая писать о губернаторе. Как назло, Плотников отменил пресс-конференцию, перенеся её на День урожая. В администрации его тоже было невозможно застать — губернатор постоянно выезжал в Москву. И что самое страшное — Ниса начинала злиться на нерасторопность своей наперсницы и любовницы. Олег, желая помочь Вике крутился у дома губернатора, но только привлек внимание охраны и еле удрал. Оставалась одна надежда, — на Праздник Урожая, после которого губернатор уходил в отпуск, который он, по слухам, собирался проводить в Италии. И эта последняя ниточка рвалась буквально на глазах.

— Анастасия Михайловна, ну пустите меня, — опять сказала Вика.

— Да что с тобой? — удивилась редактор. — Откуда такое рвение? Совесть что ли замучила?

— Давайте, лучше я схожу — подал голос Альберт Станиславович, обозреватель по экономике. — Тема действительно сложная, а Вика молодая, зачем ей напрягаться. Пусть потренируется на чем-то другом, ничего страшного. Она молодая, быстро научится.

Он отечески улыбнулся Вике, на что та ответила ненавидящим взглядом. Альберт Войшелов, высокий, седовласый, сохранивший, несмотря на свои пятьдесят лет великолепные зубы и стройную осанку, считался одним из лучших журналистов Южгорода. Заслуженный — перезаслуженный, он был в прекрасных отношениях с Анастасией Михайловной. Поговаривали и о его давнем знакомстве с губернатором, что существенно добавляло ему веса в глазах начальства. Редактор относилась к нему с благоговением, а остальные журналисты — ненавидели: Альберт Станиславович относился к тому сорту людей, которые, которые способны лучезарно улыбаться человеку, а через полчаса сотворить какую-нибудь пакость. Вика же относилась к Войшелову с особой неприязнью, — он был абсолютно равнодушен к её женским чарам. Может, это был возраст, хотя злые языки говорили иное, — в журналистском сообществе края давно ходили слухи о нетрадиционной ориентации Войшелова.

— Правильно, сходите Альберт Станиславович, — подтвердила Анастасия Михайловна. — Мне и спокойнее будет. А вы, Виктория не расстраивайтесь. У меня для вас тоже найдется свое задание, — к первому сентября открывается Южгородский театр юного зрителя. Там должен быть заместитель директора краевого департамента культуры. Сходите и напишите, наконец, такой материал, чтобы мы тут обрыдались от зависти.

— Как это тебя там не будет?! — Ниса разъяренно глянула на Вику. — Ты что, думаешь, мое терпение можно испытывать до бесконечности?!

Она развернулась и быстрыми шагами пересекла комнату из угла в угол, кипя от злости. Полы ее юбки с разрезами развевались, словно вороньи крылья и мысли жрицы были столь же черными, как и её одежда. Вот уже несколько дней настроение у неё было самое паршивое. Радость от приобретения вожделенного Свитка подувяла, когда выяснилось, что его расшифровка займет намного больше времени, чем ожидалось. А ведь приходилось еще и заниматься текущими делами, где, как выяснилось все идет не так гладко, как хотелось. Было от чего прийти в бешенство и более спокойному человеку, чем Ниса. Она остановилась у стены, подвинула к себе кресло и рухнула в него. Ее глаза недобро сузились, когда она посмотрела на съежившуюся от страха Вику.

— Ты вообще на что-нибудь пригодна? — шипящим голосом произнесла она. — Я с тобой цацкаюсь уже месяц и до сих пор проку от тебя не было. Или ты думаешь, что ты настолько хороша в постели, что я закрою глаза на твое бездействие? Таких смазливых шлюшек я найду сколько угодно. Что с тобой сделать, чтобы ты поняла: если я что-то требую — это должно исполнятся?!

Из горла Нисы вырвалось сдавленное рычание и Вика с ужасом увидела, как её глаза пожелтели, а волосы на голове становились все длиннее и гуще. Журналистка уже достаточно хорошо знала, что это означает, поэтому в слезах рухнула на колени. Тут уж не до гордости — в ярости жрица могла сотворить с жертвой такое, о чем и подумать страшно, не то, что испытать. Вика была виновата, и поэтому она ползала перед Нисой, вымаливая прощение и целуя черные сапоги. Ниса раздраженно дернула ногой.