— Ну, поворачивайся, — сказала она.

— Угу, — я повернул голову в её сторону.

— Больно не будет… наверное, — ухмыльнулась она и обхватила мой подбородок нежными руками.

Приятное тепло пробежало по лицу. Эстка закрыла глаза, вокруг её кистей появились едва заметные розоватые ауры. Вдруг на нас посыпались жёлтое-серые жухлые листочки. Сначала несколько, затем всё больше и больше.

— Нет! — воскликнула Эстка, — пошли в другое место, или я из деревца всю энергию вытащу.

— Да, идём. Такой чудесный кустик надо бы беречь.

Мы отошли на несколько метров от чудо-скамейки. Эстка подошла к пруду, села рядом с рогозом и камышом. Я без особой радости уселся рядом. Огорчало меня только то, что я мог испачкать новые штаны и ботинки. А, впрочем, этого всего лишь, вещи. Которому к тому же можно постирать или заменить на новые. Сейчас решается вопрос гораздо большей важности.

— Крис, кстати, скажи-ка мне, что за растение такое. Растёт около воды, ближе к осени на нём появляются тёмно-коричневые длинные шишки, состоят они из пуха, — договорив, она уставилась на меня будто бы от этого вопроса зависла чья-то жизнь.

Кажется, я всё понял. Это проверка, она же биомаг, значит, должна понимать в растениях и животных. Но ничего, я «подготовился»: книги Доквина же читал. В это ловушку не попадусь. Я прекрасно знаю, что все люди путают рогоз и камыш. Называют первый, что имеет пуховые «сардельки», — камышом.

— Рогоз, — уверенно отвечаю я.

— Хорош! — хвалит меня Эстка, — а ты не такой тупой, как кажешься. Хи-хи, — говорит она и смеётся.

— Ну, спасибо… — очередной «приятный» комплимент.

— Ладно. Давай сюда мордочку, — просит она.

Я поворачиваюсь к ней и наклоняюсь ближе. Её кисти обхватывают мой подбородок, словно тёплый зимний шарф из самой новой шерсти. Приятное тепло от нежных рук бежит по коже. Буду надеяться, что борода вырастит без боли.

Вокруг её кистей формируются практически незаметные розовые ауры. Чем дольше они держатся, тем насыщенней и гуще становятся. Очень скоро я замечаю, что вокруг нас начинают темнеть кончики травинки и рогозовых листов. Лицом ощущяю, как чужая магия разбегается по кожи и пытается проникнуть внутрь. Я не оказывал никакого сопротивления, поэтому иголки, тянущиеся из аур, без труда пробивают кожу. Назвать это ощущение болезненным значило бы сильно слукавить. Максимом щекотно. Хотя, интересно, смог бы я при желание собственной магией, бесплотными паттернами, помешать Эстке в её замысле?..

И тут мои мысли прерываются неприятным покалыванием по всему подбородку.

— Пошло, — шепчет Эскта, — не дрыгайся только.

— Ага, — не открывая рта, соглашаюсь я.

Розовые ауры густеют и темнеют. Они становятся тоньше с каждой секундой. Из неких едва заметных облачков они постепенно превращаются в плёнку, словно Эстка макнула руки в розоватый мёд. Наверняка, сейчас вся нижняя часть моего лица покрыта такой консистенцией. Я чуть-ли не чувствую, как по лицу двигаются тёплые потоки слизи. Не липкой или противной, а скорее нежной и приятной. Но неприятное покалывание только усиливается. Интересно, это формируется и пробивается щетина, или так работает магия? Спрашивать сейчас не лучше решение. Продолжаю молча сидеть и ждать.

Покалывание усиливается, густая розовая плёнка становится горячее. Она переливается по лицу всё быстрее и быстрее. Вдруг к покалыванию прибавляется ещё и зуд. Страшно хочется оттолкнуть руки Эстки и расчесать всю нижнюю часть лица. Затем я почувствовал, как она оторвала свои кисти от моего лица. Отвела их подальше, всего на пару сантиметров. Магическая плёнка стала двигаться быстрее. Зуд и покалывание усилились. Внезапно я снова почувствовал кисти Эстки. Но те так, как это происходило при соприкосновении с кошей. Чувство похоже на то, как если бы она погладила меня по голове касаясь только волос.

Чёрт, да у меня же выросла борода. Эстка продолжает колдовать, а я ощущаю её кисти всё отчётливее. Должно быть щетина крепчает и растёт. А вместе с ней зуд и покалывания становятся просто невыносимыми. Я чуть ли не зубами скрипел, лишь бы перетерпеть это и не коснуться чешущегося лица.

— Ух, — тяжело выдыхает Эстка, — всё! — она убирает кисти от моего лица, розовая плёнка на них планов затухает. Через пару секунд совсем исчезает.

— Наконец-то, — выпалил я.

— Понимаю, не очень приятно. Зато смотри, какой серьёзный стал. Я б тебя каким-нибудь старостой назначила, — хихикает она.

— Хе-хе, — отвечаю тем же.

А сам резко вздымаю руки и хватаюсь за подбородок. Первое, что я почувствовал, это густая борода. Много-много твёрдых, иногда колющихся щетинок. Затем я ткнул кожу ногтями и начал чесать, с таким характерным звуком «потрескивания» жёстких волос. Просто наслаждение, будто бы я согнал с лица сразу сотню комаров.

— Аккуратней, не сорви маску, — говорит Эстка, рассматривая посеревшую растительность вокруг нас.

— Что? — удивился я, — это временно?