— Один замок от честных людей, а второй от них же только с отмычкой, — объяснил Оскард и хохотнул.

— А? — видно выражение моего лица заставило его всё ещё раз объяснить.

— Смотри, этот, — он взялся за верхний, — отмычкой вскрыть можно, — затем схватился за тот, что достал из кармана, — а это не получится.

— Ясно, это хорошо.

— И это ещё не всё.

Друг пододвинул две верхних доски немного в сторону, и я увидел шпингалеты. С толстыми железными пластинами внутри. Друг дёрнул их вниз по очереди, и они вонзились в дверь, точнее вошли в специальные углубления. Вот так озаботился друг безопасностью собственного жилья! Я уж не стал говорить ему, что дверь проще с ноги будет выбить, чем разбираться со всеми этими ухищрениями. А то, что свинарник состоял из не самых прочных досок, как бы намекало, что замков на двери явно не хватит, чтобы остановить воров-разрушителей стен. Не знаю, почему Оскард об этом не задумывался. Быть может думал, что внутрь можно проникнуть лишь через дверь? Но мы уже были готовы выдвигаться.

Друг оттащил свой перевоз чуть подальше и пошёл прямо по улице. Не особо большие деревянные колёса, обмотанные каучуком, без труда катились по брусчатке. Я тоже дёрнул свой, он очень легко сдвинулся с места, почти не сопротивлялся. Город мы очень быстро покинем, выйдем на полевую дорогу. Проблемы с перемещением могут начаться только в лесу, а пока нужно двигаться как можно быстрее и тише.

Оскард шёл первым, казалось, что он двигался на цыпочках. Я не слышал его шагов, только как колеса его перевоза налетали на выпирающий камушек или попадали в яму. Следом за ним двигался я и тащил свой ничуть не громче, зато слышал собственные шаги. А потом я понял в чём дело. Оказалось, что хитрый друг снял башмаки и закинул их в мешок с палаткой. Он шёл босиком поэтому-то я и не слышал его шагов. Однако, мне казалось, что это уже лишняя мера. Будто бы шаги громче всего прочего шума, что мы создаём. Хотя сложно сказать шумели ли колёса об камушки громче, чем шагал Орешек, который плёлся позади. У него ноги состояли из чистого камня, разумеется, он не мог идти тихо. Но я видел: он старался из всех сил ступать тише, чем обычно.

Очень скоро мы прошли узкую улочку, которая просматривалась от начала и до конца, с той, по которой мы и двигались. Боковым, зрением, кажется я заметил, как там что-то мелькнуло. Резко повернул голову, но увидел только едва заметный кусочек тени, который исчез настолько быстро, будто его и не было. Уж не знаю, может мне и правда показалось. Но тень почему-то запомнилась мне именно в форме человеческого силуэта, хотя видел я всего кусочек.

— Чё уснул? — обернулся Оскард.

— Иду, — прошептал я.

Мы двинулись дальше, перевозы следом. Наше «шествие» замыкал Орешек. Собственно, из-за него мы и решили пойти ночью. Нельзя было допустить, чтобы голема увидели. Люди ведь как? Слышат звон и не знают где он… Они часто ошибаются, верят в слухи, распускают их. И это нормально, нечего осуждать. Но тут такая ситуация! Мне бы не хотелось, чтобы хоть один житель нашего городка, даже самый неприметный и малозначащий для королевства, считал будто бы это я создал того каменного гиганта. Друг изобретатель понимал это не хуже меня.

— Смотри, там что-то движется, — позвал я его, когда мы уже почти выходили из города.

— Ага, вижу, — ответил он и отпустил перевоз. Моментально схватился за свою дубину.

Я тоже решил не отставать и выхватил из «кармана» в перевозе свой любимый стилет. В свете звёзд он выглядел сказочным, преобразился до цвета самой луны с налётом серого-серого пепла. Друг махнул рукой, и мы подошли к заброшенному дому.

В дальней тени снова что-то зашевелись, Оскард кинулся туда и замер на месте. Я подошёл и увидел обычную собаку. В темноте было сложно сказать какого она цвета, но я так прикинул, что коричневого. Белое пятно на её груди выделялось особенно заметно. А во всём остальном самая обычная дворняга, каких в городке полно. Правда после морозных зим их всегда становилось меньше, как и бездомных кошек…

— Идём дальше? — спросил я, не желая рассматривать бездомную собаку.

— Крис, не узнаешь?

— Собаку? — удивился я… — Конечно, я же всех псов в округе знаю.

— Ой… да ладно. Это та самая, с площади. Она запустила в голема молнию.

— Правда, что ли?

— Вроде похожа, давай с собой возьмём.

— Я не против, — после нескольких секунд паузы я даже придумал для неё применение, — будет нас сторожить.

— Ага, вместе с Орехом… — ухмыльнулся друг, — изучить надо её способность. Ты прикинь только, собака и лает молниями.

— Необычно, согласен. Зови её или хватай и пошли.

— Фши-фши-фши, — просвистел друг и дворняга начала вилять хвостом, видно знала, что означает этот звук, — давай собачка, иди-иди сюда, иди сюда…

Оскард сел на корточки, подставил руки. Собака их понюхала и продолжила весело вилять хвостом. Но, почему-то мне казалось, что её глаза слезятся. Может кажется, из-за темноты, а может дворняга скучала по, надо признать, героически погибшему хозяину. Она ведь не спроста помогла Рекубу, тявкнула молнией в голема.

Позади я услышал шаги. Обернулся и увидел приближающегося Орешка. Тот заметил собаку и начал показывать на неё обеими руками.

— Не бойся, это хороший зверь, — объяснил ему я.

Голем вроде бы всё понял и успокоился. Больше он на собаку внимания не обращал, видно она его не сильно заинтересовала. А у Оскарда даже получилось подружиться с ней. Он гладил собаку и чесал за ушками, царапал живот и пытался говорить самой нежной интонацией.

Минуты через три ему удалось уговорить, пока безымянную собаку, следовать за нами. Вернее, за своим новым хозяином, коим и стал мой друг изобретатель. Я и Орешек шли позади. Пройдя по улице ещё немного, мы вышли на просторные луга.