— Пиздец, — с чувством сказал я.

Наклонился, проверил пульс — бьётся. Потом проверил, к чему он там тянулся — оказалось, что ничего кроме телефона у него при себе не было.

— Ещё письмо с извинениями напиши, — посоветовал Сенька. — И положи его на бездыханную грудь.

Он сноровисто привязал парней друг к другу вытащенной из кармана верёвкой.

— Живчики они страшные, — пояснил он для меня. — Сейчас очнутся, бегать станут туда сюда, хлопоты нам доставлять. Пошли искать кабинет.

Мы подбежали к дому и пошли вдоль стены. Пригибались под окнами, хорошо, что они были высоко от земли.

— Сень, объясни, что нам вообще делать нужно и зачем?

— Видишь ли, тут, в кабинете сидит Катька. А вокруг очень злые дяди. Если они Катю поймают, то убьют, так как очень на неё сердиты. Узнают, что мы заявили, ещё сильнее сердиться будут. Нас они тоже не любят совсем.

Я сглотнул. Сюрреализм какой-то. Нормальные люди так не живут. Хотя кто сказал, что Сенька нормальный? Вот только Катя…

— И что делать будем?

— Игорь совсем расслабился. Поверил, в свою безнаказанность. Сейчас ребята будут с углов прикрывать, чтобы те из дома не повыскакивали, а мы Катьку в окно и умыкнем. И бежать будем быстро, очень быстро.

Блядь. Я развёлся, дом купил, почти завёл собаку — только можно сказать жить начал. И тут помирай, во цвете лет. Но шутки шутками, а под ложечкой сосало. Страх. И больше за Катьку, чем за себя.

— Ты за неё не беспокойся, — словно мысли мои прочитал Сенька. — Она привыкшая.

И подмигнул мне, придурок. Один из наших парней караулил за углом. Кивнул нам в сторону ярко освещенного окна. Я заглянул — кабинет кажется пустым. Сенька жестом велел отойти мне в сторону и тихонько постучал. Выглянула Катька, улыбнулась облегчённо и открыла окно.

— Слава богу, Сень! Они уже болгарку притащили, чуть не оглохла. — и тут меня увидела. — Сень! Он что тут делает, — почти закричала она. — Ты что, ему рассказал?

— Да тише ты… прыгай давай.

Катька глянула на меня исподлобья. Господи, сколько всего мне ей сказать хотелось! Желательно, прямо сейчас. И вообще, я её недавно убить хотел. Но сам, а не каким-то придурка позволить. Так что Сенька прав, пора отсюда уходить, пока нас не заметили.

— Прыгай, — повторил я за Сеней. — И пойдём отсюда.

— А Андрей Семёнович? Я его не брошу. Они же убьют его.

— Блядь, — выругался Сенька. — А такой ведь хороший день был.

Катька посторонилась, он вскарабкался в кабинет. Через несколько минут перекинул через подоконник мужское тело. Я подумал, что он уже мёртв, но мужчина всхрапнул, несмотря на то, что вниз головой висел. Я принял губернатора в свои объятья, спрыгнул Сенька и Катю поймал. Наверное, Катя в разы губернатора легче.

— Всё, теперь пошли, — скомандовал Сеня.

Тащить мужика было по сугробам нелёгкое дело, пусть Сенька мне и помогал. Мы пересекли уже половину участка, когда сзади раздался притушенный глушителем, но все равно различимый звук выстрела. И сразу второй. От неожиданности я выронил ноги губернатора и он свалился в снег.

— Угробите работодателя, — прошипела Катька.

— Ну, извините… Давайте, давайте, скорее машину подогнать должны были…

Губернатора мы выронили ещё три раза, благо он спал и претензий не предъявлял. В отличие от Катьки. А потом дело встало. Мы лежали в сугробе за елью, ребята высыпали из дома, а их было гораздо больше, чем нас.

— Не тупи, Сень, — раздался мужской голос. — Оставь нам дяденьку и иди. Ничего мы твоей девке не сделаем.

— Ага, щас, — прошептал Сенька. — они и нас не выпустят, вот блядство.

У Катьки глаза круглые от страха. И совсем чёрные в темноте. Сидит в снегу, колени руками обхватила. Сенька ей свою куртку отдал, а я только сейчас разглядел, что она босая. Дура. Заболеет ведь. Если, не убьют, конечно.

— Почему не выпустят, Сень, — спросила она, стараясь на меня не смотреть. — Я вообще не понимаю, что происходит.

Надо же, я думал я здесь один такой непонятливый.

— Потому как, дорогая Катерина, дед вообще не в курсе того, что здесь происходит. Умирает он, Кать. Игорь его над собой терпеть был согласный, а меня, видимо, не хочет. Вот и затеял… многоходовку. Телефон достань — увидишь, глушилку свою перетащили. А то вдруг ненароком деду позвоним… ему раньше сроку знать не положено.

Мы помолчали, переваривая. Я знать не знал, что за дед, что за Игорь, причём тут Катя. Смотрел на её голые ноги и бесился. Потом не выдержал, ближе к ней сел, ни слова не говоря взял её ноги, и сунул ледяными пятками себе под пальто. Потом убью, сначала согрею.