— Ну что, герои, навоевались? — спросил дед. — И что мне делать с вами?

— Понять, простить, — ни к месту вставил Сенька, дед огорченно цокнул языком.

Как он может его не бояться? Сухонького старичка в дубленке родом из девяностых? Я в глаза ему смотреть не могла, столько страшного мне в них мерещилось.

— Иди сюда, — почти ласково поманил он меня к себе пальцем. Я шагнула вперёд, Сенька придержал рванувшего за мной Диму. И ко мне обратился, почти шёпотом: — Ты понимаешь, дура, что началось бы, если бы губернатора убрали? То что тебя бы убили, потом Сеню твоего, потом меня я вообще молчу. А, что с тебя взять?

Отмахнулся, закурил. Старый совсем. Давится кашлем, все равно упрямо курит. Я на него поглядела и непременно решила, что снова курить брошу, если конечно сегодня в лесочке не прикопают.

— Всё беды от баб, — горестно сказал дед.

— Точно, — поддакнул Сенька.

— Цыц!

От этого 'цыц' мы подпрыгнули все трое. Я поняла, что так устала, что мне уже все равно, как закончится эта ночь, лишь бы закончилась уже. Ноги с трудом держали. И уйти хочется, и плевать, даже если в спину выстрелят.

— А ты, — снова обратился дед ко мне. — думала, что что настолько мне важна, что я на тебя компромат коплю? Да мне проще прихлопнуть тебя, как муху.

— Игорь говорил…

— Игорь много что говорил… и сегодня ещё расскажет. Мозги тебе для чего? Хотя, о чем я… Тащи свою дуру в машину, пока ноги не отвалились, а потом бегом обратно.

Я даже не поверила сначала. Но Сенька и правда меня в машину усадил, которую подогнали уже. Димка замотал мои ноги в плед, что помогло мало — я их не чувствовала.

— Ждите пока, от греха… надеюсь, сейчас вернусь.

Вернулся мрачный, через долгих пятнадцать минут. Ребята, что стояли у ворот посторонились, пропуская нас. Я оборачивалась постоянно, не в силах поверить, что нас отпустили и не преследуют.

— Останови, — попросил Димка на въезде в город.

Вышел, зашёл в круглосуточную аптеку, вернулся почти сразу. Сел на заднее сиденье, ко мне, бесцеремонно и молча растер мои ноги вонючей жидкостью, потом на каждую ступню наклеил по перцовому пластырю. Завернул обратно. Сначала ничего не чувствовала, а потом боль до судорог, даже слезы сдержать не могла.

— Жжёт…

— Терпи.

И сразу пожалела, что все шальные пули решили облететь стороной. Голос у Димки такой — только камни им колоть. И что-то… что-то сказать придётся. Ноги горели огнём, покалывали сотней иголок, сердце заходилось тревожным стуком. Не избежать разговора никак. И что, всю грязь свою на него вываливать, что десяток лет копилась? Право слово, лучше б сдохла. Понять не поймёт, не простит. И прежнего вернуть. Только… брезгливости в его взгляде прибавится. И мне придётся это пережить.

— Мы куда?

— В офис ко мне. Велено ждать.

Офис у Сеньки был своеобразным. Не знаю, что он в этом местечке нашёл, но съезжать не собирался. По соседству с одной стороны автосервис, с другой троллейбусное депо. И Сенькина трехэтажка примостилась аккурат между ними. Первый этаж полностью сдан под мелкие конторы. Тут все, от ксерокса, до ремонта сапог и продажи натурального деревенского масла. На верхних этажах обитает сам Сеня.

Здесь всегда шумно. Если не сверлят в мастерской, то внизу галдят. Сейчас уже пять утра, грохочут, собираясь выезжать первые троллейбусы. Мне кажется, что все мои чувства до предела обострены. Я чувствую навязчивый запах машинного масла, он словно оседает плёнкой во рту, обволакивает, забивая горло. Я чувствую, как трётся колючий шерстяной плед о кожу ног, болезненно ощущаю касание каждой отдельной ворсинки.

А тишина, что царит в салоне машины давит камнем. Мы стоим на пустой пока парковке всего несколько минут, а мне кажется, годы прошли. Наконец мужчины выходят. Заминаются возле моей двери, не зная, кто открыть должен, кто меня на руках нести. Я понимаю, что понесут. Хочу выйти сама и на замерзших босых ногах по грязной парковке, но понимаю, единственное, чего добьюсь — дурой обзовут. Я, конечно, дура, но обидно же…

— Зато живая, — сказала я вслух, поймав удивлённый Сенькин взгляд.

Я и сама этому факту безмерно удивлялась — меня топят, топят, а я все никак не утону… хотя, известно, что не тонет. Я улыбнулась про себя, Сенька, словно решившись, рывком распахнул дверь, на руки меня подхватил.

Теперь заминка была у чёрного входа в офис — Сенька с руками, занятым мной, диктовал Диме код от замка, потом они вместе искали ключ. Запасной ключ был спрятан прямо под одной из ступеней. Мы вошли. Внутри тихо совсем и мы молчим, поднимаемся по ступени я — на руках бесполезным грузом.

— Где душ ты знаешь, — махнул рукой Сенька. — Наверное, тебе нужно привести себя в порядок.

Я поймала гневный Димкин взгляд. Нелепо — чего только этой ночью не произошло, а он бесится от того, что я не раз у Сеньки на работе бывала. М-да. Принимать душ я и помыслить не могла, боялась их даже в комнате одних оставить. Но передышка мне была нужно, да и ноги гудели. Из комнаты буквально пятилась. Они молчат, друг на друга даже не смотрят. Это хорошо?