— Чтобы создавать магию, нужно в неё верить, — менторским тоном заявляет хранитель.

— А чем заканчивается «Золушка»? — продолжаю спрашивать.

— Ты задаешь слишком много вопросов, дитя, — нехотя отвечает орк, — вместо того, чтобы все узнавать у меня лучше бы сама прочла. От тебя не убудет.

Ну и ладно. Возвращаюсь в покои в Банке идей. А стопочка рядом с моей кроватью все увеличивается и увеличивается. Видимо, так Ушастик мне мстит за облом.

Я засыпаю и просыпаюсь с книгой. Наверно, прочла с десяток детских сказок. Сделал множество пометок. Все идет более-менее спокойно.

— Хранитель спойлеров пропал, — вторгшись в комнату, произносит эльф.

— И что?

— Нам искать. А ты — последняя, кто его видел.

Нет. Покой мне только снится. Ушастик два часа меня расспрашивает, что да как, не заметила ли странностей. Я же в свою очередь пытаюсь предположить, куда мог деться хранитель.

— Городская библиотека, — вдруг осеняет меня.

Теперь я тащу мужчину на буксире. Мы оказываемся в святая-святых Круглого города — библиотеке. Здесь стеллажи с книгами расположены по всему периметру здания. Ушастик решает разделиться. Что ж, я только «за».

Секциям конца не видно. Впереди меня маячит какой-то желтоватый свет. Я иду на него. Связанный орк сидит на стуле, меня же оглушают чем-то тяжелым. Опять.

Очнувшись, замечаю, что тоже сижу в цепях как книги на полках в библиотеке. А чернокнижник пытается вызвать самое страшное существо — сфинкса. Спасите! Меня!

Бац! Чернокнижник путается в сети, брыкается. Ушастик вызывает подмогу и развязывает нас обоих. Радость настолько застилает мне глаза, что я бросаюсь на шею эльфа. Чувствую, как бешено бьется его сердце. Или мое? Не важно.

— Больше никаких спойлеров, — обещаю я, уткнувшись в грудь мужчины.

— Больше я никуда не отпущу тебя одну, — в свою очередь говорит Ушастик, гладя меня по голове.

Каждые полгода Банк идей разрешал вернуться на неделю домой, к родным. Как и остальные надзорщики я собиралась.

Для маленькой сестрички прикупила новых вещей, приобрела подарки для матери и отца, надеясь на их теплый прием. О, они до сих пор меня винили в том, что живут впроголодь, приворовывая на работе.

Ушастик зашел ко мне перед всеобщим отъездом.

— Ты могла бы поехать со мной, — сказал он, — я же видел, что у меня тебе понравилось.

— Не могу, — проговорила я, — хочу повидать родителей.

— А можно мне с тобой? — поинтересовался мужчина.

Я призадумалась. В принципе, он мог бы поехать. Поддержать меня. Но боюсь, что нищета может его оттолкнуть. Хотя… Ладно, я уже сама забыла, что хотела сказать ему в первый раз.

— Ивет, — позвал меня Ушастик, — так мы едем?

— Едем, — глухо отозвалась в ответ.

Мои родители оставались в Желтом городе. А до него добираться дня три в карете. Если повезет. С каретой. Но я зря волновалась — Ушастик все устроил. И теперь я смотрела в окно через открытую занавеску. На противоположном сидении из красного бархата вальяжно расположился мужчина, не сводя с меня своих внимательных глаз. Иногда меня это ужасно раздражало.

— Хватит на меня пялиться, — проговорила я.

— Я тебя рассматриваю, — произнес эльф, — у тебя интересные черты лица.

— Ой, хватит заливать, — отмахнулась на него, наблюдая, как за окном проносятся поля, леса, дороги, — во мне нет ничего интересного.

— Ошибаешься, — доверительно сказал Ушастик. Когда карету сильно тряхнуло на ухабе, он завалился на меня, прижимая к сидению, — сильно ошибаешься, Ивет.

— Идиот, — непроизвольно сорвалось с моих губ, которые он тут же попытался поцеловать, — прекрати.

— Тебе же нравится, — прошептал он мне на ухо.

— Не в таком положении, — возразила я, отталкивая его от себя. Но Ушастик приземлился рядом на сидение и прилег на мое плечо, изображая сон.

Вскоре я тоже уснула. Мы остановились на каком-то постоялом дворе. Эльф пошел договариваться насчет комнат, я же пыталась по пути не заснуть опять. Ушастик вывел меня из кареты, провожая до снятой на ночь комнатушки. И я сразу столкнулась с неприятной неожиданностью — кровать в номере одна.

Постель стояла посередине, занимая почти все пространство. Никаких стульев, кресел не наблюдалось. Старинное трюмо занимало половину стены, недалеко от замызганного окна. Истертые занавески завершали «картину» маслом. Не привыкать.