В комнате стоял холодильник, в котором хранились изысканные вина и готовая еда: японская, тайская и что-то патриотически-американское (несомненно, всё приготовил звёздный шеф-повар). Харрисон также заметил и отличное шампанское, при виде которого испытал искушение.

Что плохого оно могло с ним сделать? Безусловно, алкоголь отличного качества и хорошее вино не опьяняет, если употреблять его в умеренных количествах. Не то, чтобы сейчас Дьюк хорошо собой владел: ему хотелось залить прямо из бутылки, отправить к дьяволу каждого присутствующего и сбежать. Убежать от реальности, которая больше не принадлежала ему, которая на самом деле никогда ему не принадлежала. В жизни Харрисон прошёл сквозь многое — успех, деньги, лесть, Реджину и её золотой мир. Но он всё равно оставался результатом союза мальчика без гроша из Бронкса и нищего ковбоя из Вайоминга. Всё, что окружало сейчас, казалось всего лишь длинной дорожной аварией. Писательство нравилось ему самим актом творения, а следующее за этим внимание — это чистый балласт.

Он как раз собирался выпить, когда мир оказался на грани взрыва.

Это случилось, когда он увидел её из окна.

Леонора. Она только что подъехала на машине и вошла в сад.

Как и ожидалось, Лео была не одна. Её сопровождал «жених». Её волосы стали длиннее и доходили до плеч. Возможно, она их осветлила, потому что то здесь, то там появлялся какой-то похожий по цвету на коньяк блик, которого он не помнил. И нужно заметить — он хранил память обо всём (даже о скоплении родинок у неё на спине, так похожем по форме на созвездие Плеяды). Леонора была в очках и одета в джинсы и бледно жёлтого цвета рубашку, которая мягко очерчивала её женственность. Дополняли наряд сапоги на высоком каблуке, к которым она, похоже, не привыкла. Харрисон надеялся, что именно поэтому Лео продолжала держать этого типа под руку. Вообще-то, он надеялся, что в этом причина, почему парень её обнимал.

«Какое тебе дело до того, кто её обнимает? Ведь ты здесь не ради неё».

Голос Херба внезапно прорезался среди этого, своеобразного сна с открытыми глазами. Харрисон оставил дверь приоткрытой, и друг вошёл без стука.

— Красивая, правда?

— Очень красивая, — инстинктивно ответил он.

— Моя комната, конечно, не соответствует этому великолепию, но я могу довольствоваться и этим.

— О чём ты говоришь?

— О том, что Реджина, несомненно, выделила тебе лучшую комнату в доме после своей. Великолепное строение, не находишь? Без вульгарной претенциозности, так часто встречающейся в домах в Беверли-Хиллз. Здесь виден класс. Конечно, Реджине следовало бы уделить такое же внимание и выбору своего персонала. Самая симпатичная похожа на таракана.

— Уверяю тебя, напротив, она выбирает их очень тщательно, — с циничной небрежностью объяснил своему агенту Харрисон. — И чем уродливее женщины, тем выше у них карьерные перспективы (если переход от ответственной по минеральной воде к менеджеру по полировке обуви может считаться карьерой).

— Как странно, я не думал, что Реджина так чувствительна к менее удачливым женщинам.

— Она делает это только для того, чтобы иметь математическую уверенность в том, что всегда великолепнее в сравнении. Когда она немного постареет, и молодость сама по себе покажется ей ценностью независимо от внешности, она начнёт выбирать персонал постарше, чтобы всегда оставаться самой свежей. К счастью, у неё родилось двое сыновей, иначе она вступила бы в борьбу за превосходство даже с дочерями.

Немного потрясенный, Херб рассмеялся.

— Интересно, как ты терпел её целых три года брака?

— Я тоже часто спрашивал себя. Но расскажи мне о сегодняшней программе. Кто гости, что нас ждёт? И самое главное: как часто курсируют паромы на случай, если я захочу улизнуть раньше времени?

Леонора всё ещё оставалась снаружи. Мануэль Мартинес, главный герой в фильме, только что вышел из дома и бросился приветствовать её и Джулиана Махони. Они поздоровались как хорошие знакомые и Леонора рассмеялась.

Харрисон почувствовал привычный натиск бабочек на уровне живота, похожий на вкусное подташнивание. Одновременно спазм пониже сообщил ему тревожную правду. Леонора до сих пор ему нравилась во всех аспектах. Он желал её, как сумасшедший.

— Это мисс Такер? — снова поверх мыслей с ним заговорил Херб, глядя в то же окно.

— Откуда ты знаешь...

— Сказал наугад. Я угадал?

— Да.

Агент похлопал Харрисона по плечу.

— Я надеюсь, что ты будешь смотреть на Реджину хотя бы с четвертью от этой интенсивности, или у неё случится истерический припадок!

К великому удовлетворению Харрисона, Реджина не появлялась весь день. Подъехали другие гости, и повсюду бродило множество людей. Харрисон сидел в этой большой комнате, размышлял, спал и опять думал.

Интересно, Леонора делила комнату со своим мужчиной?

Такая уверенность разозлила его, и Дьюку пришлось сделать несколько подходов отжиманий от пола, прежде чем он успокоился.

На этот вечер был запланирован «абсолютно неформальный» ужин-приветствие, но Харрисон достаточно хорошо знал Реджину и был уверен, что её концепция неформальности требовала, по крайней мере, полуфрак. Харрисон почти решил появиться в джинсах, опираясь на это «абсолютно» — одно из наиболее ненавистных ему наречий, и которое Реджина, казалось, обожала. Его остановила лишь мысль, что Джулиан Махони появится одетый элегантно, выставляя его в невыгодном свете.

Чёрт возьми, он никогда не испытывал в себе неуверенности. Даже когда был бухой в стельку, женщины хотели его трахнуть. Да и теперь не было женщины, которая могла бы ему противостоять. В конце концов, перед ним не устояла и Леонора. Почему на него напала паранойя пятнадцатилетнего подростка?

Харрисон надел грёбаный полуфрак и спустился на первый этаж.

Часть гостей должна приехать на следующий день на показ. По-прежнему не появился ни один журналист, и Харрисон задавался вопросом: какая особая связь у Леоноры с Мануэлем Мартинесом, что её пригласили заранее вместе с самыми близкими друзьями? Было довольно странно, что Реджина позволила ей присутствовать.