Алексей следовал за ней на расстоянии, не позволяя волку догнать вожделенную добычу. Погоня срывала контроль напрочь, зверь рвался догнать и заклеймить. Алексей знал, что долго не протянет. Как только наступит ночь все сдерживающие человеческие барьеры исчезнут.

Но он не стал будить свою волчицу. Выждал недолго и подкрался, аккуратно устроился рядом, прижимаясь горячим боком. Волчица ощутимо вздрогнула, но не проснулась, истощенная после боли. Она проспала до заката, а волк терпеливо охранял ее сон.

Ее разбудили бледная луна и чужой взгляд. Тело окутывало тепло, обоняние заполнил невероятный запах, приятный до дрожи. Открыв глаза, встретила блестящий, отражающий темное небо взгляд. Испугалась и зарычала. Чужак в ответ разинул пасть и, вывалив длинный язык, потянулся к ее носу. Волчица замолкла и передумала нападать или удирать. Дала обнюхать и облизать свою морду. Не двигалась, только настороженно смотрела и водила ушами, узнавая и принимая. Чужак свой. Ее.

Традиционной погони не последовало. Их первая ночь во второй ипостаси вообще сильно отличалась от типичных забав оборотней, и длилась она долго, до первых розоватых лучей восходящего солнца.

Летние сумерки были полны страсти, не дикой, но нежной. Необузданная нежность, Алексей не знал, что его зверь может быть таким. Никогда и ни к кому тот не проявлял этих граней — забота, собственничество и щенячья нежность.

Они забыли обо всем. Использованные пешки в чужой игре, отбросили мир людей и их интриги за границы этой ночи. И только луна была всему свидетелем, благословляя союз своих детей.

За много миль от леса, в большом и богатом особняке в центре города, этой ночью умирающий человек получил новую жизнь. Выплеск магии огромной силы почувствовал каждый — и простые люди, и непростые не совсем люди. Небо над городом прорезали молнии, глухо рокотал гром, а ветер не щадил хилые городские деревья.

Мужчине был дан шанс прожить жизнь с чистого листа. Хотя… Существуют ли эти чистые листы? Или на обманчиво белом полотне навсегда остаются скалиться тени прошлого?

Алексей очнулся от короткого сна человеком, как всегда. Во сне зверь уходил безболезненно. С другой стороны, в таких пробуждениях приятного мало — волку в лесу спать самое то, а вот человеку — голому, в листве и земле — не очень. Хорошо, что хотя бы дождя ночью не было.

Он медленно открыл глаза и осмотрелся. Над головой голубе небо и зеленые листья. Солнце ярко освещало утренний лес, с веток капала роса и воздух пропитал запах сырой земли. Повернув голову, увидел лежащую рядом волчицу. Она тоже не спала, смотрела на него умным голубым взглядом.

Алексей длинно выдохнул и расслабился, на короткий миг прикрыв глаза. Сам не осознавал, насколько напряжено было его тело, даже во сне.

Потом он залюбовался ее красотой — черная как смоль шерсть, сильное и гибкое тело. Острые зубки.

Широко улыбнулся, поднялся во весь рост и, потягиваясь, провозгласил:

— С добрым утром, красавица!

Волчица тоже показала зубы, но не в улыбке. Для нее утро добрым не было.

Алексей присел и, удерживая ее морду за мягкую шерсть, заглянул в глаза.

— Ты не оставишь меня, любимая. Где бы ты ни пряталась, я тебя найду, — тихо пообещал, став серьезным. — Сейчас же и искать не надо.

Аня отвела взгляд.

— Я могу и заставить, — волк Алексея рыкнул, недовольный упрямством своей пары.

В ответ очередной оскал.

— Ладно, как хочешь, в чем-то я тебя понимаю. И одежды нет, незачем тебе голой шастать. Потом наверстаем… — на заросшем щетиной лице появилась теплая мечтательная улыбка, мысли свернули в далекое от делового русло.

К дому вернулись ближе к обеду. Алексей, повязав на бедра остатки найденной у озера рубашки, и Аня, у его ног, бежит рядом как верный пес. Верный, но не сильно послушный. Волчица с любопытством осматривалась, принюхивалась, то и дело убегала, чтобы обследовать территорию. Ей все было интересно — десятки новых оттенков запахов, следы зверей, их осторожное шебуршание вдалеке. Лес манил, завлекал обещанием свободы и покоя.

Ане было хорошо в новом теле. Единение и согласие, которые на редкость легко ей дались. В душе поселилась уверенность, что трудностей с оборотом не будет. Разве что снова боль.

Оборот, в прямом смысле, заставил взглянуть на мир другим взглядом. Не важно, что происходило раньше, из каких побуждений действовала Фрида и старший Ягер — для Ани это стало второстепенным. За такой подарок — способность оборачиваться, за то, что обрела зверя, свою суть, — Аня чувствовала безмерную благодарность. Непонятно к кому, может, ко вселенной в целом.