Шрифт:
– Стоять, – эту фразу я произнесла повелительным тоном и даже сама удивилась этому. Но в тот момент мне уже было все равно.
Не знаю, в какой момент это произошло, но вместо сострадания, которое заставило меня вступить в бесполезные диалог, я начала ощущать злость. И причиной моего гнева являлась именно тихоня Бетти, которая прямо сейчас, когда я резко достала ее потрепанный кошелек и вложила в руку, даже не удосужилась сказать «спасибо» и, развернувшись, пошла прямо в Центральный парк. Это отчасти послужило причиной моей злости, но больше всего меня выбил из колеи тот факт, что мышонок просто позволяет себя дразнить. Она смирилась с происходящим, почти так же, как мисс Одли с моей «болезнью». Но почему бы Бетти просто не убежать, чтобы не выслушивать такого, почему бы ей не сделать хоть что-то вместо тупого молчания. И еще больше меня раздражало то, что в этой истории я оказалась прямым участником, а не наблюдателем. И какой толк заступаться за человека, который не хочет этого? Да, ее глаза в какой-то степени просили о помощи, но действительно ли они ее так хотели…
Слишком много вопросов на сегодня. Вдобавок ко всему, мне снова предстоит путь домой, и снова предстоит встречаться с чужими взглядами, будто знающими мою страшную тайну. Неужели авария моей сестры произвела такой общественный диссонанс? В Стогвурде были случаи намного хуже, с убийством, избиением и изнасилованием. Можно было предположить, что мисс Одли решила нарушить врачебную тайну и разболтать обо мне всему городу, но это исключено. Во-первых, пусть я и презираю эту женщину, но не могу назвать ее настолько некомпетентной, чтобы разбалтывать каждому встречному про меня. И, во-вторых, разве она могла что-то сказать про меня настолько любопытного и ужасного. Ответ очевиден.
Проходя улицы, я стараюсь избегать взглядов людей, опустив голову, но даже так я постоянно ощущаю их любопытные глаза, прикованные ко мне. К счастью, это вскоре закончилось. Вот и знакомые постройки, а вот и мой собственный дом. Открыв дверь, я быстро залетаю к себе в комнату. Кошмар закончился, и я снова в безопасности. Настроение становится чуть лучше, и я вспоминаю те времена, когда каждый из моей семьи, сидя вечером за столом, делился своими проблемами и переживаниями. Все остальные внимательно слушатели, а под конец каждый высказывал свое мнение на ту или иную ситуацию. Скоро у нас будет также. Мы вновь будем сидеть за нашим любимым столом, который, кажется, был старше меня, есть спагетти и рассказывать всякие смешные и странные истории. И однажды я расскажу им про сегодняшний день, на что папа наверняка назовет меня «настоящим героем», Кесси взъерошит мои волосы и будет кричать «это она в меня», а мама лишь улыбнется и встанет из-за стола за очередной порцией мороженого.
Глава 6.
– Миссис Блэр, вам нужно успокоиться, сейчас…
– Отстаньте от меня! Кесси, моя девочка, моя любимая девочка, куда они тебя спрятали?! Я хочу видеть дочь!
– Миссис Блэр, ваша дочь вчера…
– Не смейте говорить мне это, я вам не верю! Какое право вы имеете держать мою дочь взаперти? ПУСТИТЕ МЕНЯ, прошу по-хорошему…
– Дорогая, прошу тебя, успокойся, сейчас…
– И ты туда же?! ТАМ ТВОЯ ДОЧЬ, неужели ты не понимаешь? Нам надо видеть ее, увидеть нашу маленькую Кесси, я видела, как ее заводили туда…
– Миссис Блэр, при всем уважении к вам и вашей семье, мы не можем допустить подобных скандалов в нашей…
– Ах, это вы не можете допустить! А допустить то, что уже больше часа меня, добропорядочную мать, не пускают к собственной дочери, которая пережила ТАКОЕ, вы допустить можете?! Если вы сейчас не откроете эти чертовы двери, то, клянусь Богом, я разнесу ваше здание за один миг…
– Мне очень жаль, миссис Блэр…
– Прости, Джейн, но Кесс…я не…
– Черт возьми, Ронни, куда они меня тащат? Кесси…НЕТ, НЕТ, НЕТ, МОЯ ДОЧЬ ЗДЕСЬ, НЕТ, НЕТ, НЕТ…
– Все будет хорошо, мистер Блэр, это нормально в ее…положении. Позаботьтесь о дочери.
Холодно. Очень холодно. Почему-то кофта мокрая. Руки посинели, зубы стучат. Ноги подкашиваются, приходится сесть прямо на пол. Отчего-то невыносимо больно.
Люди кричат. В ушах нарастающий звон, голова набухает с каждой секундой все больше и больше. Люди все еще кричат.
За окном темно. Стены повсюду белые, а где-то и очень грязные. Мимо проходят толпы людей, у некоторых не видно лиц. Все в одной форме. Изредка высовываются головы с микрофонами и камерами, но потом бесследно исчезают. Холодно.
Тишина. Шум прекратился, но в голове продолжают появляться отголоски чьих-то голосов. Холодно и страшно. Невыносимо больно. Никто не видит. Снова начинаются крики и суета. Женщина рыдает навзрыд, рвет на себе волосы, потом…Меня берут на руки, мы идем по темным коридорам, становится холоднее, ничего не чувствую…
– Вэлери! Вэлери, проснись! – только что увиденная картинка превращается в черное пятно и, открыв глаза, я проваливаюсь в реальность.
Возле моей кровати стоял отец и отчаянно дергал меня за плечо. Увидев, что мои глаза уже открыты и лишь вопросительно смотрели на него, он облегченно вздохнул и быстро сел на мою кровать.
– Тебе, должно быть, приснился кошмар, – отец был в костюме, уже собирался уходить на работу. Его взгляд метался из стороны в сторону, почему-то отказываясь смотреть на меня. Руки слегка тряслись, одной из них он сжимал мое одеяло. Казалось, он что-то хочет сказать, но не решается. Но вот наши взгляды встретились. – Ты кричала во сне…Звала кого-то…Я услышал имя Кесси и…