— Не знаю, что ты вкладываешь в это слово, но скажу тебе так. Здесь варварский мир и даже законопослушные люди империи, попадая сюда, ведут себя по законам этого мира. — Она дотянулась до мешка с оружием и глубокомысленно продолжила. — А они гласят: любой чужеземец за порогом твоего дома — добыча. Если он слабее тебя конечно.

Андрей молча слушал ее, но думал опять о другом. Как я и говорил, все то же самое. Прочесть нотацию, поучить жизни — любимое дело.

Тайя натягивала тетиву на лук.

— Предосторожность не повредит. Пусть не думают, что мы легкая добыча.

Парня перспектива вступить в открытое столкновение с какими-то неизвестными людьми совершенно не радовала.

— Андрэй. — Тайя вытащила из мешка саблю. — Ты встанешь спереди с саблей, пусть они думают, что ты главный.

— А это, если я правильно тебя понимаю, совсем не так. — Андрей просто источал сарказм.

Тайя подняла удивленный взгляд, она уловила нотку скрытого недовольства.

— Ты и я — мы равные, вот что я хотела сказать. — Девушка улыбнулась, увидев на лице пришельца подтверждение своей правоты.

— А они. — Она показала пальцем в сторону приближающегося корабля. — Пусть видят в тебе единственную боевую силу. Если у них недобрые намерения, это поможет нам выжить.

Да она просто Макиавелли в юбке. Оценил ее задумку Андрей. Затем посмотрел еще раз на ее драную рубаху и улыбнулся. Скорее уж Макиавелли без юбки.

Корабль приближался, теперь уже не было сомнений, что их заметили и идут именно к ним. Конечно, кораблем эту посудину можно было назвать с большой натяжкой, скорее большая лодка метров пятнадцать в длину. Андрей насчитал по одиннадцать весел с каждой стороны.

— Мелковата посудина. — Произнес он вслух, ни к кому не обращаясь.

— Обычный купеческий корабль. — Тайя не поддержала скепсис парня. — Три, четыре здоровенных надсмотрщика вооруженные до зубов. На нас с тобой хватит.

Андрей все еще сомневался, ему человеку двадцать первого века трудно было поверить в то, что люди не просто не окажут помощь терпящим бедствие, но еще и воспользуются их тяжелым положением для грабежа. Хотя чего ты сомневаешься, Тайя права, кочевники же не смазали твои раны, не накормили, не напоили, а связали и погнали продавать. Эти, наверняка, такие же.

Корабль был уже настолько близко, что можно было разобрать выражение лиц команды. Большой латинский парус упал вниз, высунулись весла и разнеслись гулкие удары в барабан. Андрей встал во весь рост и вышел вперед, держа саблю в правой руке, девушка осталась сзади, спрятав лук и стрелы за спиной.

Грис Алквиади, капитан и владелец торгового судна «Поцелуй Зефира», стоял на носу своей любимицы и смотрел вниз на плот и его обитателей. Поначалу он обрадовался, два молодых, здоровых раба на рынках империи стоили не мало, но чем ближе они подходили, тем неспокойней у него было на душе. Что-то в этой парочке было не так, в этом он был уверен, но вот что.

Спустили парус, прозвучала команда «Весла в воду». Надсмотрщик Меченый, прошел по рядам, раздавая рабам направо и налево удары плеткой. Второй надзиратель, за длинные курчавые волосы прозванный Красавчиком, взялся за барабан. Над водой зазвучал барабанный ритм.

В метрах десяти от плота Грис поднял руку и резко сжал ладонь в кулак.

— Табань! — Заорал Меченый так, что жуткий шрам от левого уха до уголка рта побагровел до неприятного лилового цвета.

Барабан выдал частую дробь, и корабль, вспенив веслами воду остановился.

— Кто такие? — Алквиади перегнулся через борт.

Андрей начал так, как и наказывала Тайя.

— Мы, дети учителя и врача Дорио, не последнего человека в Бельдеруне. Бежали из плена. Если вы вернете нас нашему отцу, то он щедро вознаградит вас за ваше милосердие.

Тайя назвала Дорио, поскольку Алазар строжайше запретил упоминать свое имя, а учитель был достаточно известный человек в городе. Единственно чего девушка не знала, так это есть ли у Дорио дети, но она искренне надеялась, что купец тоже этого не знает.

Грис действительно не знал никакого Дорио, он вообще был не из Бельдеруна. Алквиади плыл из столицы. В большом прямоугольном ящике посередине судна, который гордо назывался трюмом, стояли амфоры с прекрасным кирпарейским вином. Этот груз он мечтал выгодно продать при дворе Великого хана Торпаласара, хотя и это было не главное. Главное было в том, что Грис Алквиади издавна нес на своих плечах тяжелую и опасную ношу посредника. В этот раз он вез письмо из императорской канцелярии к первому министру великого хана Торгешхану, и послание было весьма деликатным. Поэтому в голове купца вариант, где он отвозит бедных детей к обезумевшему от горя отцу, даже не рассматривался. Там было только две возможности, продать их кочевникам или подождать до столицы, там цена будет значительно дороже.