Да. Во всем нужно искать выгоду. Хладнокровная Рид. Теперь это будет моим новым негласным прозвищем.

Такова была первая часть плана. А вторая состояла в том, чтобы как можно больше узнать о Наследии и попасть туда, найти Томаса, с час поорать на него, а потом дать ему возможность объясниться. Совсем небольшую возможность. В конце концов, по словам Дэша, Томас будет там, несмотря ни на что. Томас и есть Наследие. Если это так, то он, я уверена, не позволит какому-то курсу лечения встать у него на пути.

Согласна, Томас мне не подходил. Наверное, в этом он прав. Честно говоря, после недели абсолютного блаженства он вводил меня в замешательство, смущение и причинял боль. Но то блаженство? Это было по-настоящему здорово. Настолько, что я переспала с ним. И не могу просто так о нем забыть. К тому же он не может, лишив меня невинности, исчезнуть в ночи и оставить после себя только записку. Для меня наш поступок значит очень многое, и Томасу нужно об этом знать. Нужно знать, что я не забуду его. Никогда не забуду, даже если мы не будем вместе. Он небезразличен мне. И точка.

Я укуталась в свой махровый халат и завязала пояс. Потом взяла полотенце и стала яростно тереть волосы, словно хотела таким образом избавиться от путаницы в голове. Выходя из душной от пара ванной, я держала голову опущенной, так что не заметила стоящую в комнате Наташу, пока не врезалась в нее.

— О боже! Прости, — воскликнула я, отпрыгнув назад. Моя свободная рука взлетела к груди, и я рассмеялась. — Ты до смерти меня напугала.

Губы Наташи даже не дрогнули в ответной улыбке. Она не шелохнулась. Весь ее взгляд излучал осуждение.

— Что? — нервно спросила я. Она узнала о записке? Боже, она как-то ее нашла?

— Нам нужно поговорить, — серьезно проговорила она.

— Хорошо, — ответила я, пытаясь дружелюбием вызвать у нее улыбку. Но безуспешно.

Она подошла к своему ноутбуку и подняла крышку.

— Садись, — велела она, выдвинув для меня стул из-за стола.

Я бросила на нее озадаченный взгляд, но все-таки присела.

— И что мы будем делать?

— Посмотрим небольшое слайд-шоу, — пояснила Наташа.

Она перегнулась через меня — ее грудь задела мое плечо, отчего я смущенно покраснела, — и одним кликом открыла окошко на компьютере. Увиденное на экране сначала показалось мне какой-то бессмыслицей. Оно было похоже на фотографию языка. Снимок языка крупным планом, высунутого в сторону камеры. Потом изображение вдруг стало шире, и у меня екнуло сердце.

Это был язык. Мой язык. Это была я. Мои полуприкрытые глаза. И я смеялась.

— Откуда ты их взяла? — спросила я, оглядываясь через плечо.

— Просто смотри, — скомандовала она.

Я повиновалась. На следующем снимке я хлещу пиво в лесу. А вот мои руки уже лежат на груди Уиттакера. Мы с ним вместе уходим с поляны. Я обнимаю Уиттакера, держа в одной руке фляжку с алкоголем и небрежно раскрыв рот. Уиттакер прижимается ко мне губами, а я держу его лицо в своих ладонях. А после рука Уиттакера лежит на моей груди.

Пока я смотрела на свое лицо, меня накрывали ужас и стыд. На фотографии моя голова была откинута назад, и казалось, будто я стону от удовольствия, а на самом деле меня вот-вот должно было стошнить. Я выглядела как шлюха, пьяная проститутка, которая заманила парня в лес и там его соблазнила.

— Почему... почему ты мне все это показываешь? — пролепетала я, когда слайд-шоу пошло по второму кругу. Я отвернулась — от нее, от экрана, от правды своего поступка.

— Потому что я хочу, чтобы ты поняла, насколько серьезным будет мое предложение, — сказала Наташа. Она схватила кресло на колесиках и развернула его так, что я оказалась к ней лицом. Вцепившись ладонями в его ручки, она подалась вперед и уставилась в мои глаза.

— Ты же понимаешь, что означают эти фотографии? Осознаешь, что стоит мне захотеть, как ты вылетишь отсюда пробкой?

Уголки моих глаз защипало от слез. Конечно, она права. У нее есть фотографические доказательства того, что я нарушаю очень серьезные правила школы. А что еще хуже: все выглядит так, будто мы с Уиттакером одни этим занимаемся. Хотя в ту ночь в лесу поблизости находился еще десяток людей, но ни один человек не попал на эти снимки.

— Почему ты это делаешь?

Что со мной не так? Я ведь поверила ее словам, что она хочет быть моей подругой. И когда я стала такой доверчивой?

— Потому что мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделала, — выпрямившись, заявила она.