— Так получилось. И никогда больше не возвращайся к этой теме. Ясно тебе?

Хакобо кивнул, стиснув зубы. Хулия слишком решительно закрыла тему. Привыкший к быстрым свиданиям без долгих объяснений и ухаживаний Хакобо не мог понять ее поведения. Ведь здесь никто не видел в таких вещах ничего особенного. И как она сумела так быстро взять себя в руки после столь безумной страсти, охватившей их обоих? Из своего опыта общения с белыми женщинами он знал, что они часто испытывают чувство вины, льют слезы раскаяния, иногда даже пытаются противиться, но в конечном счете все же не отказываются от тайных свиданий. Так что ее отказ доставить ему мимолетное удовольствие его совершенно ошеломил.

— Что тебе сегодня велели купить?

Хулия старалась держаться так, словно ничего не произошло.

— Э-э... — слегка замялся он. — Пожалуй, я лучше заеду в другой раз.

Едва ли не впервые в жизни Хакобо пытался скрыть за легкомысленным тоном растерянность.

— Ну, как знаешь, — ответила она.

В эту минуту в лавку вошла миниатюрная девушка с темной копной густых коротких кудрей, перехваченных широкой розовой лентой.

— Как дела, Оба? — спросила Хулия.

Хакобо тут же узнал подругу Саде из клуба Аниты Гуау, но ничего не сказал.

— Хакобо, мы взяли Обу на работу, помогать нам в лавке. Мои родители слишком заняты, а я не могу находиться здесь постоянно. Теперь у меня есть другие обязанности... — Она многозначительно замолчала.

— Неплохая идея, — заметил он безразличным тоном. — Ну что ж, пожалуй, я лучше пойду. До скорого, Хулия.

— Пока, Хакобо.

Хакобо вышел из лавки и несколько минут сидел в «пику» под проливным дождем. А в это время в лавке Хулия водила Обу вдоль стеллажей, показывая, где какие товары. Добравшись до стремянки, Хулия на миг остановилась и поднесла руку к губам. Оба, девушка весьма разговорчивая, тут же воспользовалась моментом.

— Этот масса такой красивый... Я с ним знакома, вы знаете? Вы ведь с ним друзья? У нас с ним много общих знакомых. Иногда мы вместе бываем в...

— Оба! — резко прикрикнула на нее Хулия, удивляясь своей несдержанности. И тут же, увидев испуг на лице девушки, сменила тон. — Не отвлекайся, мне еще многое предстоит тебе объяснить.

В эти минуты, когда Хулия еще чувствовала вкус губ Хакобо на своих губах, ей меньше всего хотелось, чтобы кто-либо, а тем более эта девица, напоминал ей о том, что за человек Хакобо.

В конце декабря все служащие плантации получили приглашения в дом врача на празднование Нового года.

— Еще на днях мы собирались отпраздновать наше возвращение, но теперь решили объединить одно с другим, — объяснила гостям сияющая Хулия. — Тем более, они так созвучны: Новый год и новая жизнь.

Килиан часто видел новобрачных, но в этот день Хулия казалась особенно счастливой. Она была в бледно-желтом вискозном платье, подпоясанном под грудью, чтобы не стягивать живот; волосы были забраны в высокий шиньон и прекрасно оттеняли фарфоровую кожу. Хулия не была красавицей. На ее лице не было косметики, но она была прекрасна неизменной свежестью и широкой улыбкой.

Мануэль и родители Хулии тоже казались необычайно счастливыми.

Хулия обставила свой дом в том же стиле, как дом ее родителей в Санта-Исабель: просто и уютно. Гостиная была не слишком большой, но достаточно просторной, чтобы за столом удобно разместились четырнадцать человек: члены семьи, шестеро служащих, управляющий, священник и две ее близкие подруги, Асенсьон и Мерседес, которые, как все давно уже поняли, весьма сблизились с Матео и Марсиалем.

Несколько секунд Килиан разглядывал две весьма необычные картины на стене; когда он сядет за стол, они окажутся как раз у него за спиной. На черном фоне простыми и тонкими цветными линиями художник изобразил прекрасно узнаваемые образы. На одной картине несколько человек правили лодкой, плывущей по реке в обрамлении пышной растительности. На другой несколько воинов с копьями и дротиками атаковали дикого зверя. Хулия прошла мимо Килиана и села во главе стола.

— Красивые, правда? — спросила она.

Килиан кивнул.

— Я недавно купила их в киоске на улице. Их рисует некий Нолет. Я влюбилась в них с первого взгляда. Они... как бы это сказать? Простые и сложные, спокойные и неистовые, понятные и загадочные...

— Как этот остров... — прошептал Килиан.

— Да, — ответила она. — И как иные из нас...

Хотя кое-кто из присутствующих до сих пор страдал от похмелья после бессонной ночи в казино, обстановка за столом царила самая непринужденная, благодаря особым пасолобинским блюдам, которые Хенероса приготовила по такому случаю. На стол подали пепиторию из курицы с нежным гороховым пюре. Пепитория — это рагу из нежных кусочков мяса, обвалянных в муке и обжаренных в оливковом масле, а затем потушенных на медленном огне, с добавлением вина, молока, орехов, чеснока, лука, соли и перца. При виде этого блюда всех охватила тоска по дому, и гости наперебой принялись восхвалять кулинарные таланты своих отсутствующих матерей.

На десерт подали изысканное ромовое суфле и крем из яичных желтков.

Килиан заметил, что Хакобо сегодня особенно молчалив и то и дело посматривает на Хулию. Он помнил, как холодно и отстраненно он ее поприветствовал, но не придал этому значения. Возможно, брат просто еще не пришел в себя после слишком бурного празднования сочельника, и сейчас ему не до политеса.

Во время беседы молодые люди обменивались шутками с Мануэлем по поводу его нового статуса женатого человека, и он в конце концов ответил строчкой из известного стихотворения: