Павла замутило, тошнота подошла к горлу. Наверное, много выкурил. Он заглянул в пачку, там оставалась половина. Затушил только начатую сигарету. Мерзко и противно представлять Ксению в постели другого мужчины. Его жену. Ту девочку, которую оберегал и защищал много лет. Только сейчас Павел понял, что назад дороги нет. И дело не в Дашке. Он никогда не сможет простить Ксении измены.

Спустя час Павел открыл дверь своей квартиры. Сто пятьдесят квадратных метров персонального рая и материальный эквивалент его успеха. Дом расположен в элитном комплексе недалеко от центра. Ремонт полностью контролировал он лично. Ксении такое серьёзное дело не доверил. Правда, интерьером уже занималась жена и, надо признать, справилась с этим заданием на «отлично». Получилось стильно и уютно.

Он вошёл в прихожую. Везде горел свет: и в гостиной, и в комнатах, и на кухне. Но Даши нигде не было видно. Какая-то навязчивая идея — везде оставлять включённое электричество. Павел нашёл Дашу в кабинете. Она сидела за компьютером и сосредоточилась на цифрах и таблицах. Он обошёл стол и чмокнул её в щёку.

— Ты вернулся, — сказала она, не отрываясь от монитора.

Даша была им недовольна и демонстративно игнорировала. Ну и ладно, пусть немного подуется. Он слишком устал, чтобы налаживать отношения.

Павел принял душ, переоделся и прошёл на кухню. За годы супружества сформировался некий ритуал. Павел приходил с работы, его встречала Ксения, он принимал душ, переодевался, жена накрывала стол к ужину. Так было с самых первых дней брака. Тогда покорная преданность Ксении бесила, как тёплое молоко с пенкой. Хотелось огня и перца, хотелось текилы. Теперь у него есть женщина-текила, но нет ужина. Дашка не встречает его после работы, не готовит еду, не убирает и вообще равнодушна к быту.

На кухне никакой готовой еды не обнаружилось. В раковине громоздилась грязная посуда, оставшаяся ещё со вчерашнего вечера и дополненная сегодня с утра. Павел открыл посудомоечную машину и начал методично заполнять корзины тарелками и чашками. Что-то слишком часто он занимается этим непривычным для себя делом. Всё-таки достоинства у Ксении были. Она — хорошая хозяйка. Не только посуду мыла сразу после еды, но ещё вкусно готовила, поддерживала в доме порядок, справлялась с пылью и грязью, даже когда у них не было никакой бытовой техники.

С тех пор, как Ксения ушла, Павел нанял домработницу. Вера — дородная деваха из глубинки, была чистоплотной и неплохо готовила. Дашка всегда считала домашние хлопоты унизительными и пустыми, уделом таких куриц, как Вера и Ксения.

Была только одна проблема — раз в три месяца домработница уезжала на неделю в деревню, к семье. Она отсутствовала уже четыре дня, поэтому готовой еды не осталось, а квартира приобрела неряшливый вид, во многом благодаря Дашке, которая повсюду раскидывала свои вещи.

Павел закончил загружать посудомойку, когда услышал неторопливые шаги сзади. С кошачьей грацией в кухню вошла Дашка. Неужели проснулась совесть и она решила заняться ужином? Но Даша и не думала вставать к плите, подошла и обняла его за шею. А потом стала дразнить умелыми ласками. Павел сжал зубы, чтобы не сорваться.

В детских сказках даже Баба-яга сначала кормит доброго молодца, а потом решает, что с ним делать. А народная мудрость, что путь к сердцу лежит через желудок, тоже даёт женщинам подсказку, как правильно ублажать мужчину. Сначала покорми, а потом всё остальное. Только у Дашки своя мудрость и философия. Она вёрткая, как змея, и привыкла добиваться цели любой ценой. Он вяло сопротивлялся, она настойчиво требовала. Ловко сбросила с себя всю одежду, а ему лишь расстегнула брюки. Ну и пусть так — в этом тоже есть что-то безнравственное. Её тело обвивалось вокруг него и давило на «кнопки желания». Организм начал работать отдельно от сознания. Всё случилось там же, на кухонном столе. Она была горячая и влекущая, как огненная лава. Она разрушала его изнутри, подчиняла себе, делала слабым и беспомощным. Но он уже не мог обходиться без неё, как наркоман без дозы, и сознательно стремился к саморазрушению.

Когда всё закончилось, Даша быстро слезла со стола и нагая направилась в душ. Павел остался на кухне, раздавленный и опустошённый, как будто из него вытащили металлический каркас. Вот бы распластаться на полу и ни о чём не думать. Но есть всё ещё хотелось. Он поставил на плиту сковородку и разбил пять яиц.

Даша вернулась на кухню завёрнутая в два полотенца. В одно обмотала тело, другое накрутила на голове. На упругой смуглой коже поблёскивали капельки воды. В ней не было женственности, скорее животная грация и пластика. Даша прошла к окну и уселась на диванчик, поджала под себя ноги. Павел скривился, но промолчал.

Эта изящная вещь скорее являлась предметом интерьера, чем местом сидения. Когда-то Ксения потратила несколько месяцев на то, чтобы найти этот диванчик, но Павел не разрешил купить, потому что цена оказалась завышенной. Ксения дождалась распродажи и всё же приобрела диванчик со скидкой. Когда поставили на кухне, Павел понял, как права была Ксения. Диванчик словно специально был изготовлен для этого пространства.

— Заяц, ты почему не рассказываешь, как всё прошло? — спросила Даша. Она стянула полотенце с головы и неторопливо начала вытирать волосы.

— Когда бы я успел тебе рассказать, — раздражённо буркнул Павел. Раньше после такого ударного секса он расслаблялся, а сейчас нервы были на пределе.

— Я вся внимание, — Даша отбросила полотенце, и оно упало прямо на пол.

— Ксения наняла адвоката, — Павел отвернулся, чтобы не видеть сразу вспыхнувшего на лице Даши чувства — ярость, а потом разочарование.

— Что будешь делать? — недовольно спросила она.

— Не решил пока.

— Ну ты чудак! — она вскочила с дивана и начала мерить шагами кухню, скрестив руки на груди. — Надо было и мне ехать. А теперь ты всё испортил.