— Олеська меня вполне устраивает, — продолжал откровенничать Ершов.

— А та другая? — спокойно спросил Влад.

— Ксюша? О, она чудо! — Борис мечтательно закатил глаза к потолку. — Ничего не могу с собой поделать. Околдовала меня, ведьма.

— Олеся — надёжный человек, а эта Ксения вызывает подозрения. Сейчас мы не можем рисковать, слишком много поставлено на кон.

— Алексеич проверил и Ксеньку как положено. Там всё чисто. Не переживай, в политику я войду добропорядочным семьянином, но это будет в следующем году. А сейчас у меня есть ещё время покуролесить.

— Значит, всё-таки Олеся? — Панов отставил пустую чашку и откинулся на стуле.

— Ничего это не значит, — отмахнулся Борис и стал серьёзным. — Хватит о бабах, пора поговорить о деле.

Ксения разочарованно вздохнула. Она подслушивала под дверью столовой. Сегодня ничего существенного узнать не удалось. Подслушивать и подглядывать начало входить в привычку. Она быстро освоила этот навык. Может, Саша прав, что разглядел в ней шпионку?

В конце коридора послышались тихие шаги горничной. Ксения успела принять невозмутимый вид, но в столовую впорхнула неожиданно и суетливо, как случайно залетевшая бабочка.

— Доброе утро! — пролепетала Ксения.

— Легка на помине. Ты сегодня рано проснулась, моя птичка, — залюбовался Борис её красотой и свежестью. Потом отложил салфетку и встал из-за стола. — Извини, не могу составить тебе компанию. Дела, сама понимаешь.

— Конечно, — Ксения опустила глаза, чтобы он не заметил вдруг вспыхнувшую радость.

Борис с Пановым после завтрака закрылись в кабинете и не выходили до самого вечера. Обед и ужин им подавали туда.

А Ксения после обеда, прошедшего в полном одиночестве, устроилась в зимнем саду с книжкой. Но на чтении сосредоточиться не могла, смысл ускользал, в голову лезли другие мысли.

Она вспоминала своё голодное, но такое счастливое детство. Мама тянула их с Маринкой одна. А это значит, что одежду надо было носить аккуратно, чтобы потом отдать сестре. Курицу делили пополам, на два раза, одну половину замораживали, из другой варили суп и жарили второе. Но это по праздникам. В будни на обед готовился жидкий овощной супчик, на ужин — пустые макароны или картошка с огурцами. Тогда они выживали, как могли. Зато на Новый год искренне радовались мандаринам и салату оливье.

Теперь она может позволить себе посещать дорогие рестораны, разъезжать на шикарном авто с охраной. Всё, что можно купить за деньги, Ксения может купить. Скоро она станет женой Ершова. К материальным благам прибавятся статус, связи и положение в высших кругах. Но почему на душе так тошно, что хочется выть, как дворовая собака?

Зачем она здесь? В этом богатом доме, как в золотой клетке. Она могла делать всё, что хотела, но только на территории участка, огороженного со всех сторон и хорошо охраняемого. Борис держал её при себе, как наложницу, рабыню. Она терпела, но отчаянно скучала по свободе.

Саша. Вот кто во всём виноват. Любила ли она его? Теперь кажется, что нет. То чувство было похоже на болезненную привязанность, смешанную с благодарностью. После измены Паши она словно упала в яму безысходности и отчаяния. Саша своим участием как будто помог выкарабкаться, а на самом деле, вытащив из ямы, бросил её в пропасть к опасному хищнику, этому Ершову.

Борис жёсткий, иногда до жестокости, и болезненно гордый. Любовниц у него была тьма, и все — писаные красавицы. Он очаровывал, пленил, дразнил намёками о свадьбе. А потом без сожаления выкидывал из своей жизни с тем же набором вещей, с каким они к нему пришли. Купленные модные тряпки выбрасывал на помойку, а драгоценности прятал в сейфе. Это не было скупостью. Для него это было игрой. После очередного романа в компании друзей Ершов часто хвастался, как избавился от любовницы без ощутимого ущерба для своего материального положения. Эти девушки всегда оставались в проигрыше. Он использовал их молодость и красоту, ничего не отдавая взамен. Бориса не смущало, что из девственниц он делал развратниц. О женской целомудренности Ершов был невысокого мнения.

Ксения его презирала, к подаркам оставалась равнодушна, знала, что платит за них несоизмеримо высокую цену. Она не стремилась за него замуж и внутренне всячески противилась сближению. Непроизвольно начинала впадать в оцепенение, стоило ему начать дразнить её намёками о свадьбе. Он действовал по годами отработанному сценарию, но у Ксении любые разговоры о браке вызывали противоположную реакцию. Ведь как только она станет его женой, надежда освободиться исчезнет. Всю оставшуюся жизнь она должна ежедневно, ежеминутно шпионить за собственным мужем. И каждый день она будет бояться быть раскрытой. Лучше не думать, что сделает Борис, если узнает о ней правду.

Пока Ксения балансировала между «надо» и «могу», Ершов пытался разгадать её поведение. Борис хотел, чтобы очарование этой женщиной рассеялось, как утренний туман, и он легко закончил отношения, как все предыдущие.

Сейчас поворотный момент в его карьере, Борис решил оставить бизнес и уйти в политику. Это новый уровень. Он будет вершить судьбы людей и делать историю не большой корпорации, а целой страны. Он чувствует в себе силы и осуществит самые смелые проекты. Первый этап — это продажа «Арго», его детища.