Шрифт:
Арон подошел к столу, за котором совсем недавно сидел Лорган, и сел сам. Положил руки на столешницу, сжал ладони в замок и со вздохом прижался к ним лбом.
Так не могло больше продолжаться.
Не могло.
В теории магии Лорган разбирался куда лучше Арона.
Пусть Лоргану не досталось такого количества сырой Силы, и Тьма не пела в его крови так громко, пусть с практическим применением заклинаний у него не всегда ладилось, но теорию он знал великолепно. Знал все эти бесчисленные школы магии, сменявшие друг друга как в империи Террун, так и в соседних государствах, все нюансы их учений, все оттенки смыслов, которые древние и современные маги вкладывали в свои книги. За один день изучения гримуара Первого Императора он нашел больше интересного, чем Арону удалось бы за неделю. Интересного и полезного, и многие из этих находок Арон уже сейчас хотел попробовать применить.
Но надпись с полей книги, о которой Лорган попытался рассказать, выглядела более интригующей, чем заклинания.
Что хотел сказать Первый Император этими словами?
К кому он обращался?
«Если ты, как и я, не хочешь отвечать на зов мертвого, пронзи мертвому сердце.»
«Если ты, как и я, не хочешь идти по стопам ведьмы, скрой шрам под тенями.»
Всего два предложения. На первый взгляд — бессмыслица, но Арону было сложно поверить, что Первый Император оставит бессмысленную запись на полях книги, составлению которой он посвятил много лет.
Арон прижал пальцы к черным строчкам, ощущая волны защитной магии, вплетенной в пергамент и в чернила. Магия будет казаться слабой до тех пор, пока кто-нибудь не попытается уничтожить книгу. И тогда магия убьет глупца.
Вздохнув, Арон подпер голову левой рукой, правой продолжая лениво перелистывать страницы, вспоминая, как ему удалось найти эту книгу среди руин древнего Иргамо.
За последние три года он добыл десятки магических артефактов, но ни один из них не дался ему в руки так легко, как этот. В Иргамо, где гримуар был спрятан, Арон не встретил ни многоголовых химер, ни живое пламя сефер, ни четырехруких орес — в общем, ни одного порождения древней магии, в изобилии населявших то проклятое место. Словно бы что-то вело его к гримуару прямой дорогой и охраняло от вреда…
А потом, по возвращении, в той деревне, где он лечил людей, а староста пытался, но не мог активировать амулет, призывающий Неркаса — не мог ли именно гримуар вызвать нарушение в работе Светлой магии? Но тогда почему сработал второй амулет, выпивший из Арона почти весь резерв?
Так или иначе, если гримуар хотел оказаться в его руках, значит, Арон соответствовал каким-то условиям, поставленным Первым Императором. И тогда эти слова на полях могли предназначаться Арону. Послание именно ему…
Или же Арон увидел то, чего нет, в обычных совпадениях.
За окном уже давно было темно, держать глаза открытыми становилось все сложнее. Усталость росла постепенно, а потом вдруг накатила волной…
Все было серым — солнце и облака, небо и земля, деревья и люди. Нет, не люди. Фигуры, похожие на человеческие лишь очертаниями. Они бродили вокруг, без смысла и без цели, порой останавливались, порой возобновляли движение.
Потом одна из фигур выделилась среди остальных.
Приблизилась к нему.
Очертания ее стали четкими. Женщина. Высокая, почти с него ростом, и стройная. Покрой ее одежды, роскошной, украшенной драгоценными камнями, показался Арону смутно знакомым. Пепельные волосы женщины были заплетены в тугую косу и перекинуты вперед на грудь. Только черты ее лица расплывались в тумане.
Женщина коснулась его запястья тонкими пальцами и сказала:
— Идем, я покажу тебе путь.
Все стало ярким, даже более ярким, чем в реальной жизни — солнце и облака, небо и земля, деревья и люди.
— Смотри, — она потянула его за руку, заставляя повернуться. И там, за его спиной, уже не было ни деревьев, ни людей. Там, под ними, будто ожившая карта, расстилалась империя Террун. Все ее города и деревни, все реки и озера, все морские порты. Арон различал каждый корабль, стоящий на причале, и каждый, идущий по лазурным волнам. Видел караваны, растянувшиеся по дорогам. Видел, как в тысячах мест одновременно творилась магия, Светлая и Темная.
Потом карта сдвинулась, империя уменьшилась, а со всех сторон ее обступили другие страны — великие и малые. Карта сдвинулась опять — и империя, и ее соседи остались лишь очертаниями горных цепей и нитей рек на континенте, самым крупном, но не единственном. А на карте обнаружились и другие континенты, архипелаги, острова — разделенные океанами, все незнакомые, каждый из них — загадка и вызов.
— Моим был только Террун, — сказала женщина. — Твоим будет целый мир. Все его тайны. Вся его магия. Все его обитатели. Тебе нужно лишь принять свой Дар.