Глаза, не мигая, приближались.

«Соберись!»— мысленно приказала себе Илга.

Огромная темная тень упала на прижавшуюся к камням жрицу. Послышался шорох осыпавшихся под лапами камешков …

Илга застыла напряженной струной, приготовившись к сражению.

… Из тьмы медленно выступила … маленькая и грациозная кошка. Она остановилась, повернула голову к Илге и, сделав стремительный прыжок, оказалась у ног растерявшейся девушки. Прижалась, потерлась выгнутой спинкой и, мурлыкнув, отступила, призывно взмахнув хвостом.

Илга, настороженно оглянувшись по сторонам, последовала за неизвестно как оказавшейся здесь кошкой. Она знала о необыкновенной разумности этих животных, которую они обрели после прихода Огненных драконов. Об их открывшихся внезапно невероятных способностях. Но ей еще никогда не приводилось сталкиваться с этими животными так близко. Кроме, разумеется, вчерашнего случая в таверне, на краю Темного Леса.

Кошка тем временем, скользнув между камнями, остановилась у черной узкой щели, ведущей куда-то под землю.

Илга склонилась над проходом: из подземелья дохнуло сыростью и плесенью. Кошка едва слышно мурлыкнула и скрылась во тьме. Илге ничего не оставалось, как последовать за ней. Едва она скрылась с поверхности, как тут же вскинула руку, и из ее пальцев сорвался маленький голубоватый шар света. Тоннель был очень узким, словно трещина в сплошном гранитном монолите. Илге пришлось встать боком, чтобы пройти между каменными складками. Над ее головой зашуршали лапами огромные кровожадные пауки, с горящими красным блеском глазами. Илга, стараясь не думать о них, упрямо протискивалась по узкому извилистому проходу с острыми гранями серых камней.

Шли долго. Вконец измученная жрица уже молилась о том, чтобы лабиринт поскорее закончился. Кошка же, не останавливаясь ни на минуту, уверенно вела ее по запутанным узким проходам, и девушке ничего не оставалось, как поторапливаться за своей проводницей. Но вот впереди забрезжил слабый просвет, и Илга облегченно вздохнула.

Они вышли из подземелья, когда рассвет уже вовсю окрашивал лиловатыми росчерками небо, очистившееся наконец от туч. Еще несколько минут, и белоликая Астра в окружении голубого венца во всем своем грандиозном великолепии покажется из-за горизонта.

Илга окинула местность взглядом, выискивая приметы, по которым могла бы сориентироваться. Оказалось, что кошка привела ее почти к северной оконечности кряжа ваджайских гор. Далеко перед ней блистал белоснежной шапкой Черный утес. Справа возвышалась знаменитая скала — Сердце дракона. Она и впрямь напоминала своими очертаниями огромное сердце из белоснежного гранита, сверкающее сейчас в рассветных лучах. На самой вершине скалы рос одинокий кедр — живая эмблема нескончаемой любви. По легенде, это сердце принадлежало когда-то Идихайре прекраснейшей из женщин империи — матери Эвлонда и Тарелия. Говорили, что после трагической смерти окаменевшее сердце матери оберегало принцев и было символом их братской любви и сплоченности.

Белоснежная скала стояла в самой узкой части длинной и тесной долины, которая одним краем упиралась в закруглявшиеся с северной стороны горы, другим спускалась к океану. Посредине нее возвышался небольшой холм, поросший низким кустарником.

Кошка провела ее под невысокой скалистой грядой, с другой стороны которой и стоял замок Тарелия.

Вдоль хребта вилась старая заброшенная дорога, соединявшая когда-то Ваджай с центральной частью материка. Эти края до начала правления Огненных драконов принадлежали темным эльфам из дома Дасаб.

Илга нагнулась, подхватила кошку на руки и, решительно отвернувшись от дороги, направилась прямо через равнину к видневшимся вдали горам.

Глава 7

Тарелий стремительно вошел в свой кабинет. Остановившись у окна, бросил в пустоту:

— Варис во дворце?

— Да, мой господин, — ответил тихий, как вздох, голос.

— Скажи: я сейчас зайду к нему.

— Слушаюсь.

Тарелий с усилием потер лицо. Его руки еще помнили тепло и мягкую упругость стройной фигурки Илги. Тоненькая талия, которую можно было обхватить ладонями, еще ощущалась так явственно, что Тарелий подавил невольный стон. Он еще чувствовал ее запах, и от этого становилось только хуже. Желание стягивало в тугой узел его тело, заставляя дрожать. Но перед ним стояли и глаза Илги, полные слез и отчаяния.

Тарелий удрученно прислонился лбом к холодному стеклу. Он мог заставить ее подчиниться своему желанию. Мог. Но в ее взгляде помимо мольбы было и столько гордой непокорности, столько отчаянной смелости, что Тарелий вдруг понял: прояви он настойчивость, и она никогда бы не простила его. Это было бы крахом всему.

Маленькая, храбрая, несмышленая … до безумия желанная.

— Господин, жрец ждет Вас.

Тарелий обернулся. Приказал:

— Покажись.

Тонкий след светильника, бледной полоской отражавшийся по полу, слегка уплотнился, колыхаясь. Приподнялся, обретая нечеткие очертания, и обернулся женщиной, в старинном громоздком платье. Она казалась сотканной из полупрозрачного колеблющегося тумана. Бледное лицо, неподвижное и безучастное. Глубокая печаль в застывшем взоре.