– Ты бы хотела его увидеть?

– Кого? Папку? Нет, у мамы даже его фотографий не осталось. Может, и были, но когда она умерла и меня в детдом забрали – всё пропало.

– Ты говорила – у вас хороший детдом был?

Мария внезапно зло ответила:

– Да дерьмо там одно было! Не бывает хороших детдомов, хорошими бывают только обычные дома. Видишь шрам над правой бровью – это на память о детском доме остался.

– Упала, что ли?

– Если бы! Старшие пацаны изнасиловать хотели, я не далась.

Ковалёв изумлённо молчал. Эту сторону жизни он не знал. Чуть помолчав, он осторожно спросил:

– И чем всё кончилось? Их посадили?

– Ага, щас тебе! – усмехнулась Мария. – Я стучать не стала. Знаешь, как там к стукачам относятся? Лучше уж пусть изнасилуют. Но ко мне после того случая больше не лезли.

Она отстранилась и поглядела на Ковалёва таким взглядом, как будто увидела первый раз.

– И ты не лезь, а то огребёшь!

– Да я ничего… – смутился Ковалёв.

– Некстати я родилась. Не в то время.

Вдруг Ковалёва пронзила смутная, но очень важная мысль.

– А в какое бы ты хотела? – спросил он.

– Что – в какое? – не поняла Мария.

– Если бы у тебя был выбор – в какое время ты бы хотела родиться? – продолжал настаивать Ковалёв.

– Какой ещё выбор? Нет ни у кого никакого выбора. Где родился – там и пригодился. Или не пригодился.

– А представь – у тебя такой выбор есть. Так когда?

– Вот пришёл добрый волшебник Лёша Ковалёв, и готов исполнить моё желание! – засмеялась Мария и уже более серьёзным тоном принялась рассуждать. – В средние века не хочу. Тогда ведьм сжигали. В 19 веке не хочу – тогда крепостное право было. В начале 20 века не хочу – на носу первая мировая и гражданские войны. В 30-е тоже не хочу – скоро Великая Отечественная начнётся. В войну родиться? Уже попробовала – не понравилось. Так что остаётся сейчас родиться, в 1968-м году.

Она мечтательно поглядела в тёмное весеннее небо, и, не удержав равновесие, шагнула с дорожки. Хрупкий весенний лёд хрустнул под её каблуком.

– Вот посмотри: осенью дорожки сделали – как хорошо стало! А то бы так и ходили по грязи. Ещё все ворчали – зачем этот субботник? А вот зачем – чтобы всем хорошо было!

Она снова выбралась на дорожку и потопала ногой, сбивая с сапога льдинки и капли воды.

– Да, я бы хотела родиться сейчас! Когда мне будет 25? Это уже будет 1993-й год. Представляешь, как тогда люди жить будут?! Не то, что сейчас. Никаких тебе очередей, никакого дефицита, у всех свои квартиры. А мне всего 25 лет, и вся жизнь впереди!

Она распахнула шинель, раскинула руки и побежала по дорожке, жадно ловя губами морозный воздух. Ковалёв поспешил за ней. Но когда он её нагнал, она уже застёгивала пуговицы, и взгляд у неё стал обычный, не такой восторженный.

– А чего ты это спросил? – поинтересовалась она.

– Да так, – уклончиво ответил Ковалёв.

– Военная тайна?

– Примерно, – ещё больше смутился Ковалёв. Неужели она тоже о чём-то догадывается?

– Ну всё, пришли уже, – она показала на своё общежитие. – Давай, пока!

Она по-мужски пожала ему руку и, не оборачиваясь, пошла к дверям.

Праздновали день рождения лейтенанта Сванидзе. Точнее, праздник был двойной – Гарик получил ещё одну звёздочку на погоны.

– До дна, до дна! – Вадим бдительно следил, чтобы именинник допил стакан водки. – Только звёздочки не проглоти, а то были прецеденты.

– Ну всё, закусывай! – Константинов придвинул тарелку. – А мы желаем тебе одной звёздочки на погон, но большой. И полосатые штаны.

Прожевав, Гарик ответил:

– Спасибо за пожелания! А вы знаете такой анекдот? Приходит внучок к полковнику: «Деда, а я стану майором?» «Станешь, внучок, станешь» «А полковником?» «И полковником станешь» «А генералом?» «А вот генералом не станешь, у генерала свой внук есть».

Над праздничным столом повисла неловкая тишина.

– Закусывай! – Константинов сунул в руку имениннику вилку с солёным огурцом. – Я тоже анекдот расскажу, из этой же серии. Едут два мужика в поезде. Один всё анекдоты рассказывает, другой молча слушает. Первый говорит: «А вы знаете, что Хрущёв запустил не только спутник, но и сельское хозяйство?» Второй ему отвечает: «А вы знаете, что у нас сажают не только кукурузу?»

Гарик перестал грызть огурец.

– Николай, это ты к чему?

– Просто анекдот, – пожал плечами Константинов. – А если тебе нужна мораль, то не забывай свои вещи где попало.

Он достал из тумбочки газетный свёрток и протянул Гарику. Тот надорвал бумагу и заметно побледнел.

– Ты где это взял?

– Там, где ты оставил – на лентопротяге.

– Ты смотрел, что там записано?

– Гарик, мы с тобой сколько знакомы? Поэтому не задавай дурацкие вопросы.

– А что там записано? – простодушно спросил Ковалёв.