— Это какой-то древний бог? — спросила Элья.

— Это Болотный Король, — ответил Грапар. — Видимо, идол остался с тех времён, когда здесь ещё были топи. Древние люди поклонялись ему, как божеству, хотя, на самом деле, Болотный Король — вид белоборской нечисти… Ну, то есть, сейчас белоборской, а раньше нечисти и здесь было навалом.

— Он выглядит совсем не страшным, — заметила Элья. — Даже улыбается.

Жерра фыркнула:

— Ну ещё бы, ведь это идол.

— Я видела идолов в книжках, — обиделась Элья. — Они жуткие совершенно. Помнишь, нам в школе объясняли, что идолы должны были внушать страх? А этот какой-то неправильный.

Жерра пожала плечами.

— Среди местных он был самым любимым, — заметил Грапар. — И это притом, что именно по его повелению из костей тех, кто утонул здесь, в топях вырастали деревья… костяные… Отсюда и название — Белобор.

Элью передёрнуло. Улыбка Болотного Короля больше не казалась ей располагающей.

— Савиллий Драконский в одном своём трактате писал о поклонении людей злу, — вспомнил вдруг Лэрге. — О том, с какой готовностью, с какой горячностью они это делают, и как верят в то, что поступают правильно. Культ Болотного Короля был очень ярким тому примером. Его королевство однажды даже вылезло на поверхность и разрослось до немыслимых размеров — только потому, что те, кто жил в этих краях, неустанно питали его своей верой, получая взамен видимость благополучия. Потом, к счастью, это удалось пресечь…

— А как же преступники? — заинтересовался Мадбир. — Ну, те, которых здесь казнили?

— О, они стали самыми верными его слугами, — отозвался Лэрге. — Они такого наобещали в обмен на свою жалкую жизнь, что потом перещеголяли иную нечисть. Будучи людьми, они могли выбираться на поверхность и искать Болотному Королю новых подданных в разных деревнях, посёлках и даже больших городах… Сейчас, конечно, маги гораздо лучше следят за этим, и встретить слугу Болотного Короля вдали от Белобора практически невозможно.

Мароль закатил глаза:

— Может, мы закончим исторически-философские разглагольствования и пойдём дальше? Или мы пришли сюда лекции слушать?

Мысль была дельная: Осиновая Дорога обещала оказаться длинной, и хорошо было бы пройти её до того, как начнёт темнеть. Они даже привала делать не стали — просто отправились вперёд, бросив — с опаской — прощальный взгляд на улыбающегося идола.

***

Чем дольше шли, тем тяжелее давался путь. Место здесь было болотистое, и высокие тонкие струны травы не могли обмануть взгляд — Осиновая Дорога полнилась жижей, так и норовящей выплеснуться из-под тонкой корки почвы. Если ступаешь не по надёжным сухим кочкам, можешь увидеть, как след, оставленный тобой, заполняется влагой. Это было самое настоящее болото, которое умудрённый опытом Мадбир, впрочем, называл «обещанием болота», намекая на то, что бывает гораздо, гораздо хуже.

Они потом все узнали, что такое «хуже», когда вконец измотавшиеся, миновали последнюю осину с насечками на стволе и вышли к реке.

Казалось, Шема заполонила всё вокруг. Вспоминая укрощённую камнем речку, скромно нёсшую по Аасте свои воды, Элья диву давалась, глядя на то, как та же самая река побеждает землю Белобора. Топкие берега были полны капканов на неосторожных путешественников — ступишь не туда, и провалишься.

— М-да, привала тут не сделаешь… — озадаченно заметил Мадбир, оглядываясь.

— Ничего, в лодке отдохнём, — отозвался Грапар. — Вон, кстати, и домик лесника…

— В Белоборе есть лесник? — изумился любознательный Лэрге.

Элья, всем весом опиравшаяся на свою палку, неприязненно покосилась на графа. Глядя на этого человека, можно было сказать, что он только что совершил приятную прогулку по тенистому парку, а не отмахал два часа по болотам под солнцем, слишком рьяно для начала лета взявшимся за свою жарящую деятельность.

— Если здесь вдруг окажутся нежелательные люди, лучше назваться лесником, чем рассказывать, что ты руководишь нелегальными перевозками по Шеме.

— Понял… — задумчиво отозвался Лэрге. — То есть, мы уже на нелегальной территории?

— Пока нет. Но скоро будем. Пошли.

«Скоро» получилось примерно через четверть часа. В доме лесника никого не оказалось, но Грапар сам знал, куда идти. Пришлось снова беспрестанно тыкать палкой в землю, выбирая место, где хотя бы не будешь черпать воду голенищем сапога.

Однако не у всех получалось.

— Твою мать!! — прорычала Жерра.

Элья посмотрела на подругу и, ахнув, поспешила на выручку, выронив по дороге собственный посох: Жерра умудрилась провалиться буквально по колено. Правда, только одной ногой — вторая, правая, осталась на более-менее надёжной кочке, неудобно изогнувшись.

Выругавшись, Жерра позорно шмыгнула носом. Она явно устала бороться с болотом, и эта подстроенная (не иначе) пакость с его стороны в двух шагах от цели была выше её сил. Она обеими руками опёрлась на посох — и тот предательски хрустнул.

— Да не суетись ты. — Здоровый, как медведь, Мадбир оказался возле неё раньше Эльи и всех остальных. По-простому схватил за пояс. — Сейчас встань поудобнее на правую ногу и осторожно вытаскивай левую. Я тебя держу.

Пока Жерра неуклюже пыталась выпрямиться, рядом подставил руку Лэрге, чтобы ей было, на что опереться. Элья же бестолково замерла в сторонке. Она даже про усталость забыла — ведь шагни Жерра чуть левее, они запросто могли бы потерять её!