— Давай, вали, Трикси. Докажи мою правоту! — добавляет он в спину.

Резко торможу и отпускаю чемоданы, разворачиваясь к нему лицом.

— Я ненавижу тебя! Терпеть не могу, Картер! — салютую средние пальцы. Кажется, даже волосы встали дыбом от переизбытка чувств. — Если бы я могла, показала бы их пальцами на ногах!

— Бесишься, потому что влюблена в меня, — усмехается он.

— Ты мне отвратителен!

Подхватываю чемоданы и, распахнув двери, которые ударяются о стену, залетаю в холл.

Седовласый мужчина за стойкой администратора, смотрит на меня, как на умалишенную и, бьюсь об заклад, уже набирает номер психологической лечебницы. Кстати, она мне очень не помешает. Я буду только рада выбить из головы парня, который остался на парковке.

— Мне нужен номер на пару суток, — заявляю я, пропуская приветствие, которое обычно говорю сразу.

Протягиваю документы и стучу пяткой, бегая глазами по обстановке. Всё деревянное, и этот приятный аромат заполняет лёгкие. Мебель как будто только что сошла с лесопильни. Парковочное место, на котором остановился Мэйсон — не видно, и это раздражает ещё больше. Я хочу знать, что он уехал, забрав свою довольную ухмылку к чертям собачим. Тело буквально сотрясается. Неприятности в кампусе легко отступили, позволив Мэйсону занять лидерство в моей голове. Слёзы отчаянья больше не душат. Душат другие: из-за его правоты.

Получаю ключи и сломя голову, несусь по лестнице на второй этаж. Не знаю, как, но мне удалось расслышать голос мужчины среди всего сумасброда в голове. Чип открывает дверь, и я практически забрасываю внутрь чемоданы, следом хлопает деревяшка за спиной.

— Ты не влюблена в него, — проговаривая эти слова, вкладываю в них уверенность и веру, которые способны убедить.

Шаги туда-обратно, пинок ножки кровати, тяжёлое пыхтение и круговорот одной фразы вслух, чтобы внушить этот факт самой себе. Я хочу помнить эти слова, даже если разбудят ночью. Это должно звучать, как клятва солдата, который заступаете на службу в армию. Я не верю в любовь с первого взгляда, и даже во влюблённость. Невозможно влюбиться во внешность. Обычно она обманчива, за симпатичной мордашкой может скрываться жестокий убийца, за бездомным — добряк, который отдаст последний кусок хлеба. Для чувств нужно хотя бы знать человека, а не видеть со стороны. И я уже достаточно знаю Мэйсона, черт побери. Я отказываюсь верить в то, что за внешностью и повадками хулигана, который идёт по головам и топчет сердца — скрывается что-то нежное и мягкое. Но он уже проявил мягкость, когда отдал мне свои конспекты абсолютно безвозмездно, заметил ошибку в докладе, и ничего не сказал из-за того, что в библиотеке пресекли моё враньё. Наверно, последнее можно убрать, ведь это было ради его спасения, но ложь всё равно раскрылась, а он наверняка получил за это. В любом случае, он не требовал ничего взамен, и даже не отомстил за то, что я забрала его одежду.

Стук в дверь, и я вновь распахиваю её, из-за чего сквозняк даёт пощечину.

— Докажи, что я не прав.

В следующую секунду губы Мэйсона впиваются в мои, из-за чего ноги подкашиваются, и я хватаюсь за его плечи, в надежде удержать равновесие. В сознании щёлкает рубильник, отключая здравый рассудок и включая чувства, благодаря чему, отвечаю на поцелуй. Но Мэйсон тут же отступает, разрывая физически контакт.

Тёмные глаза смотрят на меня и, прикусив нижнюю губу, он облизывает её языком, раздавливая мои внутренности лишь одной рукой. Я буквально вижу, как подобно песку, между его пальцев рассыпаются осколки моего будущего разбитого сердца.

— Жить с отрицанием, а? — улыбается он, после чего, откланяется в сторону и скрывается за поворотом. Слышу каждый стук его ног о лестницу, и кусаю внутреннюю сторону щеки.

Что. Я. Сделала.

Мэйсон

Она даже не повернулась в мою сторону. Это так забавно наблюдать. Что делает человек, который безразлично относится к другому? Ничего. Он может смотреть в глаза, может разговаривать, может находиться с ним на одном квадрате по одной простой причине — ему плевать. Но Трикси упрямо уставилась на доску и на профессора. Я бы поверил её словам, если бы она без доли сомнения посмотрела на меня, не страшась встречи глазами. Но нет. Час. Ровно час я смотрю на неё, а она смотрит на доску или в тетрадь. Итак, это второй день игнора.

Она чувствует ко мне что-то. Как только я появляюсь — она сворачивает за ближайший поворот и с видом особой важности, спешит убраться прочь. Вряд ли её бегство от самой себя можно назвать лучшей идеей.

Качаю головой и не могу не улыбнуться. Упрямость ей к лицу.

— Если ты смотришь на неё, то у тебя окончательно поехала крыша, — бубнеж Ди завоёвывает моё внимание.

— Она забавная.

— Забавная? — фыркает друг, и тут я начинаю хмуриться. — Да что с тобой?

— Ты о чём?

— Ты серьёзно хочешь встать на ту же дорогу?

— Твою мать, о чём ты?

— Эмили.

— И что она?

— Что за немая игра?

— Для начала, скажи мне, где она.

Ди выгибает бровь. Его взгляд бегает от ряда напротив ко мне, и обратно.

— Черт, какого хрена она смотрит на тебя?

— Мне плевать, — отмахиваюсь и снова нахожу взглядом Трикси, которая в эту самую секунду поднимает голову, и мы наконец-то встречаемся глазами.

Подмигиваю ей, на что девушка морщится и качает головой, тем самым смеша меня ещё больше. У меня точно поехала крыша, но сейчас я открыто признаюсь в этом.

— Пригласи её куда-нибудь.

— Без сопливых разберусь, — усмехаюсь, за что получаю подзатыльник от Ди. — Она не согласится.

— Как будто тебя когда-то волновало мнение другого.

Выгибаю бровь и окидываю друга ироничным взглядом.

Он не знает, что Трикси согласится пойти со мной куда-нибудь только под предлогом смерти, хотя, сомневаюсь, что даже так она даст положительный ответ. Но в эту самую секунду, в голове зарождается одна из самых гениальных идей. Я уже знаю, что сделаю, если она не сдвинется с места.