С часто бьющимся сердцем одевалась она на бал. И когда вместе с девушками плыла на речном трамвайчике к ярко освещенному палаццо на Большом канале, она не чуяла под ногами палубу. Голова кружилась от восторга и ощущения сказочности происходящего. Лакеи в ливреях встречали на причале дворца прибывающих, помогали сойти с лодок, показывали дорогу. По красному ковру она прошла вслед за Ликой в палаццо.

На мгновение, оказавшись внутри дворца, она растерялась. Все тонуло в ярком свете, в золотом убранстве, в мягких коврах. Здесь было тепло, уютно и потрясающе красиво. Едва ощущая пол под ногами, Настя двигалась вслед за Ликой дальше, ослепленная роскошью и элегантностью интерьера и гостей.

Бальная зала сверкала и искрилась, светильники переливались сотнями граней хрустальных подвесок, которые слегка раскачивались, словно в задумчивости следуя такту музыки. Оркестр стоял на возвышении, музыка лилась нежною волною по зале, движение прекрасных и загадочных людей в масках, казалось, было подчинено ей. И вся роскошь расписных потолков и стен, лепнины, блеск паркета, свет люстр, магия музыки и красота людей отражались и умножались в огромных зеркалах, раздвигающих пространство зала еще дальше и выше, хотя Насте на мгновение показалось, что в зеркалах движутся не отражения гостей, а другие гости, словно там зала продолжалась, приглашая к участию потусторонние силы.

А в огромных темных окнах, где тоже отражались тускло люстры, жила стихия воды, плескавшейся за стенами дворца, лунную дорожку перечерчивали черными гондолами и светлыми катерами. Тьма, окружавшая дворец, была даже прекраснее золотой залы. В ней угадывался город, чей магнетизм так манил своей загадочной и неувядающей красотой.

Настя пыталась охватить взглядом каждую деталь, каждого человека, группу, маску, брошь, украшение, улыбку, движение веера из огромных колышущихся перьев. Но это было невозможно. Невозможно было зарисовать в памяти каждую ноту смеха, разнообразие языков, радость в глазах масок, невозможно записать ускоренный ритм взволнованного сердца.

Лика тронула ее за руку и улыбнулась. Девушка была одета в платье небесно-голубого цвета, которое заставляло ее васильковые глаза под белой маской переливаться и светиться еще сильнее.

— Кажется, я узнаю Итсаску и Сержа, — она указала Насте на вошедшую пару.

Итсаску была в черном платье с высоким кружевным воротником, который переливался мрачным блеском при движении. У нее был вид злой колдуньи из детских сказок, а Серж, который гордо вел ее под руку, был одет в костюм, напоминавший платье испанского дворянина, но черного цвета, с красными узорами, а вместо кружевного пышного воротника его лицо обрамлял воротник из черных и алых вороньих перьев. Масок на них не было, но на лице был грим.

— Они второй год наряжаются парой.

— Вот как? — но Настю интересовал другой вопрос: — Лика, почему Цезарь поменял мне платье?

— О чем это ты? Я думала, ты просто передумала сама.

— Девушки, вы обе сегодня просто ослепительны, — Диего, одетый в безупречный смокинг, в аккуратной маске из переливающихся белых кристаллов, которые играли с цветом его глаз, взял их под локоть, встав между ними.

— Весьма неожиданный выбор платья, — сказал он Насте.

Но Настя уже поняла, здесь что-то определенно не так. Маска, которая привлекла ее внимание в Барселоне, платье, на которое она бросила взгляд мимолетно, пожелав его на мгновение. Кто читал ее мысли? Это мог быть только Диего. За маской она не могла прочитать выражение его лица, но, кажется, он сам был удивлен.

— А какое, ты думал, я надену?

— Зеленое. Я искал девушку в зеленом платье.

Тогда это мог быть только Цезарь. Но зачем он прислал ей его?

— Выглядишь сногсшибательно, — уверил ее Диего.

— Девушки, Диего, — ребята повернулись. Венецианская маска смотрела на них оценивающе.

— Цезарь, — Диего улыбнулся и пожал ему руку.

Цезарь задержал взгляд на Насте и слегка кивнул.

— Анжелика, Анастасия, вы сегодня сияете больше всех. Где наши две вороны?

— Вон там, — Диего указал на Итсаску и Сержа.

— А Джонни?

Девушки растерянно огляделись.

— Мы думали, он придет с Вами.

Но тут Настя заметила маску со светлой бородой в красивом сером костюме, входящим рядом с человеком в черных кожаных брюках, убранных в высокие сапоги, в черном кожаном не то куртке, не то камзоле из которого выглядывала белая рубашка на манер дворянских, с кружевными манжетами.

— Вот там, похоже, Джонни, — толкнула она локтем Лику. Лика посмотрела и вздохнула:

— О да, это он! Как всегда чертовски красив.

Настя хотела было удивиться, но почувствовала, что вздох подруги относится не к Джонни, а к его спутнику.

Джонни шагал легко и пружинисто, словно насмехаясь над своим видом, над балом и всеми. Еще немного, и он бы небрежно пожал плечами. Может, сделал бы колесо, с него станется. Так он шел, легко, чуть подпрыгивая. А может, такой казалась его походка рядом с ровной, уверенной, властной походкой его спутника. Тот шел, как царь царей, каждый шаг — весомый аргумент в его пользу. Каждый кивок — снисхождение. Скромный костюм должен был сделать его неприметным среди ярких красок бала. Но лишь напротив, выделял его среди них. Толпа расступилась перед ними, маски столпились по периметру залы, оркестр от попурри из классики и современных мелодий заиграл очень красивую мелодию, вступление к вальсу или еще какому-то танцу, должно быть, бал вот-вот начнется.