Если ты и сумел прервать свой поцелуй в лоб, но только не стремительное погружение своих клинков, игл и нитей в моё сердце! Ты даже не смог отстраниться от меня на безопасное расстояние или сделал это намеренно, чтобы свести меня окончательно с ума. Убить за несколько невыносимо сладких минут нашего одержимого слияния тем, что могло бы случиться между нами сейчас, не останови ты себя у этой хрупкой грани чистейшего безумия.

Уж лучше бы ты это сделал тогда и по настоящему… и не обязательно быстро…

* * *

Как такое могло случится? Почему я ничего не заметила и у меня даже мысли не возникало, чтобы задуматься, что же со мной было не так?

Думаю, ответ был самый банальный и нелепый. Во всем оказалась виновата внематочная беременность и период времени выпавший на её нежданное возникновение. Мои психические стрессы с моим переходом в Глобал-Вижн и переездом на другой конец континента, моё прямое игнорирование нестандартного менструального цикла в первый месяц и списание не слишком привычных для него выделений всё на те же эмоциональные перепады с усиливающейся паранойей.

Были какие-либо боли и тошнота с утренней рвотой? Серьёзно? Во второй месяц? Как раз тогда, когда я только-только очутилась в эпицентре твоего вселенского заговора против меня? Да меня шторило и выворачивало на изнанку куда похлеще самого сильнейшего пищевого отравления. Сомневаюсь, что на тот момент я могла бы отличить , где была тошнота от беременности, а где – от зашкаливающих страхов и запредельного волнения.

Боли в животе с правой стороны? Возможно. Но разве я не прожила последние недели на транквилизаторах и прочих "болеутоляющих", которыми ты кормил меня едва не с нашего первого и столь задушевного разговора в том милом кафетерии на Гейбл-Кросс?

Если бы весь этот срок я пребывала в нормальных психических и физических условиях, кто знает, может бы всё закончилось абсолютно по другому. Может что-нибудь я бы и заметила, забив своевременную тревогу. Но как я могла уследить за всем сразу здесь, сейчас и тем более рядом с тобой, когда ни моё тело, ни разрывающееся на части сознание (с давно надорванным и далеко не здравым рассудком) уже мне не принадлежали? Если в случившемся и была чья-то ведущая вина, то едва ли большая её часть принадлежала мне.

Или грубо говоря, виноваты были все, даже Брайан!

Да, знаю, одна из главных и самых болезненных тем этого дня. Ты ждал, что я сделаю это сама, ещё и увеличил срок по выполнению выдвинутого тобою требования в связи со случившимся – дал мне дополнительное время на полное восстановление физических и моральных сил. И надо сказать, впервые я не стала использовать твою щедрую отсрочку до очередного потопа или второго пришествия. Я и сама прекрасно понимала, что тянуть это до бесконечности – было бесчестно и некрасиво в первую очередь для Брайана. Но кто знал, что именно с критическим приступом и моим последующим пребыванием между жизнью и смертью на операционном столе (а на следующий день в сладчайшей паутине мнимых надежд и в смертельной ловушке рук моего любимого палача), я резко изменю своё решение.

Конечно я не сразу это сделала. Мне всё-таки потребовалось хоть какое-то время, хотя бы несколько первых дней, чтобы более или менее прийти в себя и набраться хоть каких-то сил, а вместе с ними укрепиться в своем окончательном выборе. Но в этом и была вся разница! Я захотела этого сама и у меня появились слишком веские причины, чтобы игнорировать происходящее. Правда мне пришлось дождаться, когда меня заберут из больницы и отвезут на твою квартиру на Мейпл-авеню, но и на это ушло не так уж и много дней. Уже к вечеру понедельника после твоего первого ухода из моей палаты я ощутила невыносимую тоску и острую потребность вернуть тебя обратно. Во вторник я откровенно начала сходить с ума от нечего-неделанья и слишком долгих минут вынужденного ожидания. Время попросту и буквально останавливалось – зависало, превращаясь в жестокую пытку для любого думающего человека. Казалось, я в жизни столько не думала, не анализировала и не перебирала в памяти самые залежалые архивы пережитого прошлого. Оказывается, для этого нужно не так уж и много – всего пара дней абсолютного спокойствия и почти стабилизировавшегося внутреннего умиротворения в полной тишине и в изолированном одиночестве. А самое главное, стопроцентной уверенности, что ты будешь рядом не смотря ни на что, будешь держать данное тобою слово и возвращаться ко мне и за мной снова и снова…

Может поэтому я не испытывала практически никакого страха и совершенно никаких переживаний, когда сказала тебе, что хочу позвонить Брайану и поговорить с ним о расторжении нашей помолвки.

"Ты уверена, что готова сделать прямо сейчас?" – "Более чем! У меня было до хрена свободного времени, чтобы обдумать каждое своё слово и несколько возможных вариантов разговора. И я действительно хочу это сделать." – "Я переведу на его счет в ближайшие дни всю стоимость кольца. Не исключено, что с небольшим процентом. Надеюсь, оно не было фамильной ценностью от его бабушки."

Я даже была уверена, что Брайан сам бы не захотел его забирать. Кто знает, может так даже и лучше. Кому захочется держать в доме постоянное напоминание о пережитом и таком унизительном разрыве?

Наверное, твоё последнее решение о возмещении цены за кольцо и стало для меня финальной точкой в совершенном мною выборе. Мне с лихвой хватало моего невозмутимого состояния и полнейшей уверенности в правильности моего последующего шага. Чем скорее я с этим покончу, тем меньше меня будет грызть совесть за случившееся. Конечно, телефон – не самое лучшее средство связи для подобного разговора, но устраивать видео-сессии в онлайн-режиме мне хотелось ещё меньше.