Ощущение, что этот разговор изначально пошёл не по той колее и оборвался совсем не тем финальным аккордом, на который я рассчитывала ранее, преследовало меня ещё довольно долгое время. На поставленную жирную точку в наших с Брайаном отношений это мало чем походило, вернее сказать, совершенно не походило. Оно вообще ни на что не походило! Разве что на очень бурную ссору с призрачным многоточием.

И, похоже, ты был прав, когда говорил, что я выбрала не самое подходящее время для данной беседы. Волнение, связанное с негативной реакцией Брайана на мои слова, всё-таки подрезало мои собственные нервы и воскресило забытые по этому поводу страхи. Я так и не успела сказать ему, что у меня была внематочная беременность, что это был его "ребёнок" и я чуть было не умерла на руках Дэниэла Мэндэлла-младшего, когда у меня открылось сильное кровотечение в его роскошном лимузине (да-да, того самого гребаного любовника, с которым я встречалась за спиной Степлтона весь этот месяц и о котором думала всё последнее время в нашей с Брайаном постели в Карлбридже перед моим окончательным отъездом в Леонбург!). И, откровенно говоря, я не имела никакого представления, что было бы, если бы я действительно всё это сказала. Изменили бы эти слова хоть что-то или на тот момент это не имело никакой существенной разницы?

Ну, по крайней мере, я выполнила часть твоих требований, как ты и хотел. За конечный результат возможных последствий я не несла никакой возложенной на меня ответственности. Это была всецело твоя идея, не моя!

И думать об этом теперь, спустя первую неделю после пережитой операции как-то не особо-то и тянуло. И тем более рядом с тобой, в твоей квартире, в твоём ошейнике, который ты надел на меня снова без каких-либо предварительных предупреждений, стоило только Лалит Неру покинуть твой дом с окончательным расчетом за её профессиональные услуги. Ты явно посчитал, что его присутствие на моей шее не должно помешать моему быстрому восстановлению и заживлению внутренних ран. Не знаю почему, но я и сама не испытала по данному поводу каких-либо эмоциональных встрясок. Будто все последующие дни только подсознательно и ждала этого момента и готовилась к нему заранее. А возможно даже и хотела! Как ещё одно неоспоримое доказательство твоим обещаниям, что ты не собираешься отказываться от меня и терпеливо ждёшь моего быстрого выздоровления как никто другой в этом мире.

Неужели я могла когда-то думать о каких-то иных вариантах твоих заранее обдуманных и давным-давно принятых решениях касательно моего будущего подле тебя? Это же был ТЫ! Дэниэл Мэндэлл-младший, выждавший десять лет собственной жизни, чтобы в один прекрасный день загнать в свою безупречную ловушку наивную дурочку Эллис Льюис! И какая-то операция по удалению несовместимого ни с чьей жизнью патологического эмбриона из моей фаллопиевой трубы явно не могла изменить твоих намеченных планов и далеко смотрящих взглядов на мой счёт. Ну может быть только отсрочить их ещё на один месяц. Но что такое для тебя месяц по сравнению с десятью годами откормки твоего внутреннего зверя твоей же рукой особым сортом нестандартной ненависти?

Или я наивно думала, что эта операция и тот твой первый приход в мою палату и вправду могли резко всё изменить? Изменить тебя? Твоего чуть присмиревшего зверя? Серьёзно?.. Или твою тьму, пожиравшую тебя изнутри все эти годы и отравлявшую своим токсичным ядом чёрного бессмертия твою кровь, сердце, чувства и мысли? Перекроившую до основания сущность Мэндэлла-младшего – изменившую до неузнаваемости МОЕГО ДЭННИ?..

Я ведь встречалась с тобой в Эшвилле всего ничего, какой-то ничтожный месяц… а с ней ты прожил практически всю свою сознательную жизнь! Неужели у меня были хоть какие-то шансы?

Да, между нами тянулась та самая тончайшая красная нить необъяснимо крепкой связи, между нашими сердцами, сплетенных воедино нервов чувств, эмоций и сознания. Но на фоне этого абсолютного мрака и убийственной черноты из сплошной боли, ненависти и твоей сверх контролируемой ярости она просто терялась и меркла, как будто её вообще там не было! Я сама там терялась и тонула за считанные мгновения, не понимая, что там делать, куда двигаться и как идти. И я до смерти её боялась! До сих пор! Даже сейчас.

Даже когда ты резко остановился и прекратил прессовать меня своими излюбленными пси-манипуляциями, дав временную передышку и ложную надежду на нечто большее. Было ли это твоим очередным просчитанным действием или ты на самом деле испугался за свою почти сломавшуюся игрушку? И в данном случае я действительно терялась перед возможными последствиями, не представляя, что меня ожидало в самом ближайшем будущем. Или что было хуже – твоя беспощадная жестокость, изощренная ненависть с идеально вымеренными ударами или несколько дней щедрой заботы, запредельной нежности и завышенного внимания от самого ласкового и любящего Хозяина? Показать мне обратную сторону подобных отношений, чтобы в один из прекрасных дней выбить из-под моих ног когда-то столь твердую и надежную опору, забрать то, что никогда мне в сущности и не принадлежало… лишить единственного, за что я ещё могла держаться, верить и надеется – лишить надежды на твоё возвращение…

* * *

– Ты сегодня прямо вся светишься. Неужели доктору Воглеру удалось тебя чем-то обрадовать? Обычно ты ходишь на его приёмы чуть ли не как на каторгу и под принуждением, а тут уже второй раз за неделю буквально танцуешь до и после нового осмотра.

– Это действительно так заметно? – я даже и не пытаюсь сдержать ответной реакции на твою подколку. Моментально подключаюсь к игре, запуская на полную врожденное жеманное кокетство: вызывающе прикусываю край нижней губы и совершенно не скрываю за столь наигранным жестом флиртующую улыбку "пай-девочки".

И мне не надо никаких визуальных доказательств, чтобы узнать, как на тебе сработал данный маневр. Я чувствую это буквально собственной кожей, по твоей ленивой улыбке, слегка прищуренным, очень внимательным и сканирующим насквозь глазам, по скрытым под очередным брендовым костюмом неуловимым импульсам твоего расслабленного, но от этого не менее сильного тела. Наш новый ритуал, твоя расточительная щедрость, к которой я привыкла меньше, чем за пару дней.

– Даже слишком. Да ты и не особо-то стараешься это скрывать, словно уже поджидаешь подходящего момента наконец-то рассказать об этом. – тлеющая улыбка не сходит с твоих губ, смягчая их лепной изгиб и нацеленный на моё лицо задумчивый взгляд, пока твои пальцы задерживаются невесомым скольжением на моей щеке и скуле, рисуя по чувствительной коже одной из самых твоих нежнейших ласк.