–. Ладно, ущербные, давайте делом займёмся, а то вон наши наниматели идут.

Действительно, с пригорка спускались Кэсседи и Крогг, который выглядел ещё более злобно, чем обычно.

–. Адамс, – резко бросил ему Горец, – Все вещи распакованы, и мы готовы к переходу по кеметской земле. Правда я до сих пор не понимаю…

–. Почему мы не используем транспортёр? – как-то слишком весело ответил Кэсседи, – Потому что идти нам всего ничего, а до пункта нашего назначения мы можем найти кучу всего удивительного. Плюс к этому рёв транспортера может привлечь кеметских душегубцев.

–. Это понятно, – слизь снова вступила со всеми в мысленный контакт, – Но всё-таки нам надо было приземлиться подальше. Долгий путь может измотать нашу группу, особенно молодую Урру.

–. Обо мне не беспокойся, Аллаот, – женщина поднялась с травы, – Наши монархи проходят глубокое обучение не только в плане интеллекта, но и в самозащите. Радикально настроенные группировки всегда угрожают жизни монарха, и мы должны быть готовы за себя постоять. Более того, никак не ожидала от такого существа как вы такого проявления неуважения и сексизма…

–. Приехали… – буркнул Горец и потёр рукой лоб, одновременно почёсывая нововыросшие наросты.

Крогг вроде даже улыбнулся, но сразу отвернулся и отошёл за катер. Всем показалось, что слизь даже немного поёжилась и сжалась:

–. Простите, дорогая Урра, – голос звучал даже обиженно, если это вообще было возможно при мысленном контакте, – У меня на родине 37 полов, лишь 12 из которых задействованы в размножении, поэтому мне сложно представить ваши половые взаимоотношения.

Урра даже немного смутилась:

–. Да, Аллаотт, вы правы… Я определённо не учла межкультурные различия…

–. Вашу мать, – грубый голос Горца почему-то всегда радовал Кэсседи: он напоминал ему тех молодящихся космических моряков, которые почему-то уволились с флота и теперь просиживают остатки своей жизни в пабах, распивая весь галактический алкоголь, куря всё, что можно курить, и рассказывая пропитыми голосами о своих мнимых приключениях, – Хватит любезностями обмениваться. Как в университете, ну честное слово. Может вам чайку налить??

Урра и Аллаотт промолчали, – определённо обоим не нравился Горец и его грубые манеры, что немного напрягло Кэсседи, так как для любой миссии слаженность просто необходима.

–. Возвращаясь к нашему вопросу, – сказал он, пытаясь сменить тему и разрядить обстановку, – Если бы мы приземлились в другом месте, то я мы не мог устроить Вам Кирис Айам.

–. Что? – бросил горец, взглянув на своего командира как на сумасшедшего.

–. Да, признаюсь, я тоже немало заинтригован Вашим странным выражением мысли, – слизь подползла ближе к недружной компании искателей приключений, – Не поймите меня неправильно, я знаю значение этих слов, – Они значат, что вы хотите удивить нас чем-то неожиданным и даже может быть пугающим. Язык цакси, если не ошибаюсь. Но что же именно вы хотите нам продемонстрировать.

Кэсседи таинственно улыбнулся, нащупал ногой что-то давно заросшее травой и погребённое под слоем земли, нагнулся, немного повозился и поднял на руки небольшую табличку. Он хитро глянул на всех исподлобья и перевернул табличку так, чтобы всем её было видно. На синем фоне горели давно выцветшие, но всё ещё различимые буквы русского алфавита, который позже стал кеметским и даже общегалактическим. Буквы складывались в одно слово, внушающее страх даже тем, кто никогда не бывал на Та-Кемете: название давно покинутого, самого загадочного и зловещего города во всей Вселенной; города, где произошли великие и кровавые события, навсегда изменившие жизнь Галактики.

Губы Кэсседи медленно зашевелились, и он торжественно, будто бы посвящая всех присутствующих в великую тайну мироздания, прошептал:

–. Москва.

V

: НУ-ИЛЬ-ЯК

Нет, это ещё пока нельзя было назвать безумием. Безумие, это когда под вашей кожей лазает паразит с астероидного пояса недалеко от планеты Альдебаран, вам в голову целится ухмыляющийся наркоторговец, разъярённый оттого, что вы переспали с его любовницей, пол под вами вот-вот провалится от того, что планета потихонечку разрушается вследствие взрыва сверхновой, а на самом деле единственные ваши мысли касаются того, где можно достать хоть что-нибудь поесть, ибо вы не ели уже целых семь дней. Вот это настоящее безумие, которое однажды пришлось испытать Касперу Вэнсу, – он до сих пор удивлялся, каким-таким невероятным образом ему удалось выжить. Сейчас же перед ним стоял кубический человек, и он не видел в этом ничего ненормального. Ну, мало ли, кто как выглядит. Не удивил его и тот факт, что человек этот внезапно закричал, да с такой силой, что цвета мира начали искажаться и плавиться, а по земле пошли тонкие трещины. Каспера сие событие нисколько не заинтересовало и, смачно зевнув, он отвернулся в другую сторону. Какие-то линии проносились перед его глазами и преобразовывались в странные фигуры: некоторые формировали сферы, другие складывались подобно пазлу из миллиона кусочков в единое целое, которое тут же рассыпалось и восстанавливалось. Кубический человек к этому времени тоже успел взорваться и теперь пытался собраться заново, но нельзя сказать, что ему это удавалось. «Скукота, – подумал Каспер, – от Стравальской дурноты и то больший эффект».

И стоило ему задуматься о том, что на самом деле неплохо было бы сейчас вколоть себе пару капсул какого-либо наркотика и понежиться в кровати с белокурой землянкой, как на него внезапно надвинулось что-то, чего он никак не мог объяснить. Он почувствовал странную неизвестность, которая окружала его подобно тому, как тьма окружает человека, стоит лишь ему выключить свет и погасить все небесные светила. И что самое главное и, наверное, самое страшное – это Ничто было живым: Каспер отчётливо чувствовал, как эта бесформенная, невидимая и неслышимая масса дышала, двигалась и пробиралась сквозь время и стену пространства. Дикий, первобытный страх перед неизведанным и непонятным завладел Вэнсом и он почувствовал, что падает в абсолютное ничто, как будто вся жизнь из всего мира была за секунду высосана и уничтожена, а осталось… лишь… забвение… И тогда в голове Каспера появились слова. Слова на диковинном, давно забытом языке, который не выразить не обычной человеческой речью, не отобразить ни в каком письменном виде, не понять и не услышать ни одному живому существу. Но он чувствовал их, осязал каждым рецептором своего мозга и в голове его ткались удивительные, невероятные, но каким-то образом знакомые образы. Он не понимал, что вызывало в нём первородный страх, но каким-то образом он понимал, что уже видел их… Не сейчас… Но когда-то… Когда его ещё не…