М-да…

Мама, естественно, засобиралась ко мне, но я ее переубедила, что нет необходимости. Заверила, что мы справляемся, и пообещала, если будут трудности, обязательно сообщу.

Любе сначала сбросила смс на тот случай, если она и малыш уже спят. Через несколько минут она мне сама перезвонила. Трещала в мобильник, как соскучилась, что устала, как хотела встретиться… И вообще, мечтала безбожно загулять, чтобы отдохнуть от бытовухи и серых будней декрета.

Я поддакивала, соглашалась, успокаивала, а потом пообещала, что обязательно к ней заеду, как только буду свободна.

Уже ночью поняла, уснуть не могу.

Молча встала, выглянула в коридор и крадучись пошла туда, куда тянуло сердце. Ускоренным боем, усиливающейся болью.

Даже не надо было спрашивать, где лежал Демьян — подспудно знала, там, где прошлой ночью очнулась.

Дорогу до реанимации одолела быстро и без особых затыков.

У огромных металлических дверей постояла несколько минут, а когда решилась, осторожно открыла, и быстро зашагала по коридору, ведомая лишь интуицией и едва слышным ароматом моего мужчины.

Дежурная медсестра была на месте, но так занята, записью в журнале, что меня не заметила — я тенью скользнула в нужную палату. Тихо затворила дверь и нервно глотнула воздуха, прислонившись спиной к стене.

Одиночная светлая палата. Кремовые жалюзи, бледно-зеленые стены, кофейномолочные тона линолиума. Больничная койка, обставленная разными приборами по отслеживанию самочувствия лежащего пациента. Небольшой столик и кресло для посетителей.

Опять перевела взгляд на Демьяна… видеть некогда здорового мужчину под кислородной маской, слышать как пиликает прибор регулирования дыхания, как сигнализирует датчик сердцебиения… Жуть!

Меня откровенно трясло, руки дрожали, внутри стягивался тугой узел, даже дышать становилось сложнее. Глаза защипало. Смахнула едкую слезу и подступила к койке.

Градов в трубочках… лежит и не шевелится…

Я должна быть с ним! Так хотелось…

Я была обязана.

Я ведь его…

Хотел он того или нет, но я одержима им.

Его боль — моя. Его жизнь — моя.

Забралась с ногами на койку и бочком легла рядом с Демьяном. Погладила по щеке, закрыла глаза:

— Тварь! — позвала тихо. — Я пришла! Ты опять меня игнорируешь? — выговаривала мягко. — А мне плохо и одиноко.

Веки закрывались, да и устала я за день, поэтому говорить особо не хотелось.

«Демьян! — воззвала опять. — Демьян! Это нечестно. «Тварясь» нарушена».

Некоторое время мысли кружились вокруг подлости Демьяна, его низких поступков. Не забыла припомнить и наглые приставания, и дерзкие слова. Сначала все было тихо и мрачно, а потом заметила, что мрак стал немного проясняться. Да и я уже не лежала — бродила в тумане, точно заклинание твердя: «Демьян».

Вскоре окружающая картина преобразилась в серую и пасмурную.

Я шагала по черной земле, пока не остановилась перед каменной насыпью. Словно посреди ровной площадки раньше стояло небольшое здание, а теперь обвалилось.

Мое сердечко застучало с ускорением.

Подавшись интуиции, принялась разгребать груду камней.

Долго, методично, булыжник за булыжником откидывала прочь, пока не увидела под одним из них кусок ткани.

Сердце пропустило удар, стало удушливо больно в груди.

«Демьян!»

С удвоенной силой принялась разгребать завал, а когда опасения подтвердились, и я смогла освободить полкорпуса человека, включая голову, упала на колени. Хватала камни и отшвыривала прочь, высвобождая на свободу обездвиженного Градова.

Но надолго меня не хватило. Когда силы иссякли, обхватила руками лицо Демьяна. Чуть похлопала по щеке:

— Градов!.. Это я… Очнись, — последнее едва проговорила. Было жутко плохо и слезливо. — Демьян, прошу… Вернись…

Некоторое время бормотала и молила — попытки вытащить тяжелое тело из груды камней не увенчались успехом, но последнее, что запомнила, прежде, чем уснуть рядом с ним, как пообещала:

— Я побуду с тобой, пока во мне нуждаешься…

Демьян зашевелился, неспешно открыл глаза, околдовывая бархатным цветом. Я счастливо улыбнулась… и меня накрыла умиротворяющая нега.

Проснулась на удивление довольной и улыбчивой. Настроение оставалось радужным, пока не поняла, где нахожусь. Медсестра открыла было рот, но вошедший следом Роберт, быстро и спокойно разрулил ситуацию:

— Людмила, все хорошо. Это Милена, невеста Демьяна!

— Но она… — невнятно промямлила девушка, махнув рукой.

— Все отлично, — с нажимом вторил Вихтерев. — Ступай. Дальше я сам разберусь.

Все еще сомневаясь, девушка вышла. Роберт приблизился к койке, изучая показатели датчиков и приборов: