— Как спалось?

— Отлично, — стыдливо кивнула и спустила ноги на пол.

— Замечательно. Скоро завтрак, а у Демьяна процедуры.

— Я не уйду, — упрямо мотнула головой.

— То есть, мне придется с тобой воевать? — вскинул брови Роберт.

— Не надо, — усмехнулась потаенно. — Просто я побуду с ним. Мне так легче.

— Хорошо. Сегодня за тобой еще понаблюдаю, и если все будет отлично, то уже завтра могу тебя выписать.

— Согласна, — уныло кивнула.

Мирно и тихо прошло утро. К обеду, я умаялась и опять уснула, только сидя в кресле, возле койки. Правда придвинула близко настолько, чтобы было можно за руку держать Демьяна.

Взывала к нему все время, только ответа не получала. И даже когда засыпала, не переставая вторила: «Демьян!»

Угрюмая безмолвная темнота, в которой бродила долгое время, постепенно стала рассеиваться и уже вскоре я с удивлением огляделась.

Интересно… Словно попала в мир воздушных замков и мыльных пузырей. Их были сотни, тысячи, если даже не больше.

Разных размеров и переливов.

Приблизилась к одному и осторожно коснулась — меня точно молнией прошибло, перед глазами замелькали картинки. Сначала не поняла, что это за фильм, но когда всмотрелась — оторопела.

Это был эпизод жизни Демьяна?!

Меня, то есть его, обуревала масса чувств. Обида, боль, злость. Я-он стояли на кладбище возле большого склепа. Прочитав надпись, поняла, это родовой склеп Градовых.

Родные Демьяна… Мать, отец, сестра.

Убрала руку от воспоминания и ступила к другому.

Здесь долго пыталась разгадать, кто, что. Детвора, шум, гам. Незнакомый мужчина и женщина. Хотя в лицах мелькало нечто уловимо сходное с чертами лица Демьяна.

Драчливая девочка, которая все время пыталась меня то ущипнуть, то толкнуть. Только отстранив ладонь, до меня дошло, что это были детские воспоминания Градова, и смотрела на эпизод — его глазами!

Ошарашено огляделась в воздушном мире, теперь с жадностью выхватывая каждый интересующий пузырь, ведь это такие важные элементы… жизненные воспоминания. В которых можно найти разгадку, благодаря которым могу попробовать понять Демьяна.

Осчастливленная зашагала между рядами пузырей, касаясь то одного, то другого.

Меня наполняло информацией, но я была ненасытна и поглощала все больше и личного и сокровенного моего! Мужчины!

Если до этого Градов был тайной и загадкой, то теперь становился человеком с прошлым. Большей частью болезненным и одиноким, но порой встречались моменты очень нежные, трепетные и наполненные любовью.

Начала открываться и другая сторона Градова — любящего отца, заботливого мужа.

Его измены… и как он сам это переживал. Его опасения, подозрения… Его игра в жизнь да насмерть!

Когда нашла первое воспоминание о себе, меня накрыло такое тепло, что на некоторое время забыла обо всем, что было и что узнала.

Будто начала новую жизнь с чистого листа.

Интересно было посмотреть на себя со стороны. Его глазами, его мыслями, его чувствами. Боже! Я даже не подозревала насколько ему понравилась. Не догадывалась насколько был растерян неожиданной связью. Как обозлился, пытался игнорировать чувства, как упирался притяжению. Сражался за право… не прикасаться к моей жизни!

Откровенно опешила, когда узнала, что не он, а як нему подключилась. Без его ведома…

И это случилось не в парикмахерской, как думала, а в торговом центре, когда мы с мужем и детьми были на детской площадке. Градов оформлял заказ на праздник своего сына. Он сразу нашел меня глазами. Несколько минут пытался понять, что произошло. Прислушаться к взбунтовавшим чувствам… Наблюдая за нашей идиллией, скрипнул зубами и ретировался. Блуждал больше месяца, упорно отрицая связь, а когда припекло, заявился ко мне на работу…

И это стало крахом и его самоубеждения, и моей жизни.

Он ушел… чтобы вернуться. Упрямо позволял мне выкарабкаться из трясины, но я уже была им отравлена, как и он мной.

Последний месяц… что он дал мне с мужем, Демьян провел в жуткой ломке. Я видела себя… его глазами. Я ощущала его… жила его эмоциями и мыслями.

Он следил, он ждал… он подыхал от боли… и ревности. А потом сорвался. Никогда не знала, что можно так желать…

Слезы жгли глаза, я не могла говорить, да и не хотела.

Любить настолько, чтобы специально причинять боль… не знаю, кто из нас больший псих.

Я — жертва по всем статьям, без вины виноватая в связи, даже не подозревала, что ТАК зацепила зверя.

Или зверь, ощутивший неладное, но упорно отрицающий очевидное и с маниакальной упрямостью продолжающий гнуть свою линию.

Гнуть линию, которая уродовала обоюдно и меня, и его.

Не уверена, что готова принять ТАКУЮ любовь, пристраститься к ТАКОМУ чувству, вверить права на себя ЭТОМУ зверю!